связаны с этими людьми, девочка моя, – тихо произнес Олег, – и потому, когда наступит кризис, они должны быть морально готовы к тому, чтобы действовать заодно с нами. А не против нас. Иначе нам придется их убить.
– Кризис? – Эсмиэль резко развернулась и с тревогой посмотрела на Олега.
– Хотя ты и считаешь виноватым во всем императора Эонея, я думаю, он не имеет к этому никакого отношения. Скорее всего, это личная инициатива адмирала Эканиора.
– Почему?
– Потому, что если бы это было не так, мы бы уже, так или иначе, получили привет от Старого Лиса.
Эсмиэль на несколько мгновений задумалась, а затем сердито тряхнула волосами:
– Какая же я дура! Мне все время кажется, что весь мир крутится вокруг моей персоны и все неприятности – это чья-то злая воля, направленная именно на меня.
Брат и сестра переглянулись, в их глазах ясно читалось удивление, затем Ольга покачала головой:
– Да, леди, вы меня удивляете.
– И чем же? – сердито огрызнулась Эсмиэль.
– Как быстро вы это не только поняли, но и сформулировали. Могу дать руку на отсечение, девять из десяти других людей, которые сейчас находятся на борту этого дока, ни за что этого не поймут. Хотя мыслят именно так. Да что там девять из десяти – девяносто девять из ста, а то и больше.
– Не надо меня утешать. Вы-то вот все сразу поняли.
– После первого Проникновения начинаешь понимать очень многое, – задумчиво произнес Олег. А Ольга не менее задумчиво добавила:
– Когда-то один тоже много чего понимающий человек сказал мне: «Чтобы победить канскебронов, надо стать канскебронами», и после первого Проникновения я начала понемногу понимать, что он имел в виду.
– И-и что? – тихо спросила Эсмиэль, чувствуя, как у нее холодеют кончики пальцев.
– Когда ты проваливаешься в боевой транс, то действительно становишься во многом похожим на канскеброна. Нет, не на какого-то конкретного Возвышенного, такта или там контролера, а на этакую идеально-описательную модель, – негромко заговорил Олег. – Предельно функциональную и четко следующую жестко детерминированному курсу. Все – мышцы, кровь, связки, мозг – работает одним-единственным идеально выверенным образом. Ты делаешь не то, что хочешь, а то, чего требует Рисунок, что как бы предопределено. Все остальное напрочь отсечено и воспринимается только с точки зрения «вредно – полезно». Ты можешь потерпеть неудачу, но только в том единственном случае, если в какой-то момент, несмотря на весь твой буквально взорвавшийся метаболизм, тебе не хватит физических возможностей. В любом другом случае тебе гарантирован успех. Но цена его становится понятной только после того, как ты выйдешь из боевого транса… – Он замолчал. В каюте повисла тяжелая тишина. Олег и Ольга, похоже, заново переживали что-то очень схожее, что пробудили в них слова Олега, а Эсмиэль, зажмурив глаза, пыталась отогнать от себя видение той жути, которая захлестывает Олега и его сестру в тот момент, когда они проваливаются в этот проклятый