ногоэтажных домов не спасали от тридцати пяти градусов мороза… особенно квартира Ольки. Та досталась её маме от покойной бабушки, и оттого была безумно потёртая, а холод проступал через болтающиеся кое-как окна. В школе же было тепло и приятно. Но Оля всё равно сидела в шубейке из лисьего меха, и пыталась не думать о том, как она, таща в руках тяжёлый портфель с доброй горой учебников, которые не позволяли портфелю нормально застегнуться, пойдёт домой в морозную зиму, которая с каждым днём становилась всё холоднее. Не думая об ужасном походе домой после окончания всех уроков, Ольга продолжила наблюдать за ходящими взад-вперёд людьми. Они будто бы спешили куда-то, оставляя все свои дома, что являлись для них убежищем. «Хорошо, что я в школе!»– подумала юная Олька и, пытаясь найти в своём положении хотя бы каплю радости, усмехнулась, продолжая глядеть в окно, сидя на подоконнике и хрустя до боли дешёвыми сухариками.
Время тянулось до безумия медленно. Стрелки часов были медленны, но с каждой секундой страх подступал к горлу всё ближе и ближе, потому что близился урок русского языка, а вместе с ним и подготовительная работа к ОГЭ. Экзамен был в конце года, а готовились к нему с зимы. Та подготовка была самой первой, оттого Ольгу бросало из жара в холод, а потом и наоборот. И сколько девушка не пыталась укутаться в заплатанную шубу и не думать ни о чём плохом, попытки не венчались успехом. Оля вскоре бросила глупые попытки перестать волноваться и просто, облокотившись на холодное, даже в тёплом помещении, ледяное окно, стала ждать звонок на самый ненавистный урок Оли в последнее время. И нет, не из-за самого предмета Ольга не любила урок русского, а из-за учительницы. Старенькая, семидесятилетняя, но очень старая и слабая Катерина Сергеевна попала в больницу из-за болезней, основанных на возрасте или же чего-то другого- подробностей Олька не знала. На место старушки пришла молодая, лет тридцати или же тридцати пяти, а также энергичная Дарья Александровна, которая была строгая, надменная и эгоистичная, какие качества у Катерины Сергеевны не наблюдались никогда. В общем, Ольга ненавидела Дарью Александровну и больше всего на свете надеялась, что Катерина вылечится и вновь вернётся в школу.
– Ты последнее время не очень разговорчива. Что-то случилось, или до сих пор волнуешься за Катерину?!– услышала Оля голос своей одноклассницы Маринки, которая являлась дочерью Дарьи и, очевидно, радовалась, смотря на чужую боль.– Да брось ты, эта старуха просто умрёт раньше, чем ты о ней вспомнишь.– застучали каблуки. Марина пошла к подоконнику.
Маринка Дорр села на подоконник рядом с Олей Котовой и, размахивая худыми модельными ножками, начала хихикать. Её блузка и юбка были просто замечательны, а Ольга не снимала шубу с себя последнее время, и красотой своей она могла похвастаться лишь дома. Оля знала, что она не может разговаривать с Мариной, пока она в шубе. Снимать её девушка не хотела, но один момент заставил Ольку заговорить с эгоисткой класса. Вот как всё произошло: Марина продолжала хихикать, а, когда ей надоело, произнесла со своей ехидной интонацией:
– Кому нужна эта старая бабка?! У тебя до безумия странный класс, Оля. Знаешь… эта Катерина умрёт, а никто этого даже не заметит. Например, я. Чем тебе не нравится сегодняшняя учительница, мама моя?! А ведь она… она… намного лучше. А Катерина- глупая бабка, которая…
Дальше Оля слушать не стала. Она собралась с духом и зло посмотрела на Маринку. Та, улыбаясь, глядела на Ольгу, и вдруг Олька Котова, неожиданно, даже для самой себя, произнесла, крепко сжав руку Марины, вцепившись в неё длинными ногтями, которые были покрашены в розовый лак для ногтей:
– Чем мне не нравится Дарья?! Да тем, что она просто эгоистичная!!! Деньги для неё- самое главное. Хотя, для каждого гражданина страны так оно и есть… просто… не любой ценой, далеко не все, как Дарья, готовы на всё ради денег. Её ученики сидят тихо, ей платят больше. Но какой ценой, Марина?! А ведь знаешь… вы не отличаетесь. Вы похожи. И я вас ненавижу. Всей душой, Марина. Ты… просто глупая и ужасная. И попробуй сказать что- то в своё оправдание, Маринка. Ненавижу тебя. Катерина намного лучше.
– Я верю, что ты к ней привязалась. Но… почему бы не жить дальше, а?! Ладно… не буду тянуть… эта твоя… Катерина… она выходит в школу через два дня, её самочувствие улучшилось. Но мама тоже не уволится. Она будет работать у девятого «А».
– Главное, что всё хорошо.
– Ага. Поддерживаю твои слова.
После нежданного для двух девочек разговора, Маринка пошла в класс, стуча своими начищенными каблуками по школьному полу, который был плиточным. Конечно, Оля была всё ещё зла на Марину за её слова, но несмотря на это, радость всё же скрасила тот серый день неяркими, но и не чёрно-белыми красками. Девушка теперь улыбалась и всё также глядела в окно, прижавшись к стеклу и не замечая пробегающих мимо учеников небольшой, но красивой Олькиной школы. Девушка всё ждала звонка. Казалось ей, всё замерло, или же просто движется очень медленно. Ольга знала, что это скорее всего было из-за зимы, но ей не нравилось это чувство… да и ещё, как назло, в школе отключилось отопление, и там стало безумно холодно. Так, что даже через шубу Оля чувствовала холод… день девушки был точно испорчен, потому что ей в самом деле было не очень хорошо. Даже напротив,