как сама кровь.
Я вполне освоилась в теле Арисы. Иногда мне начинало казаться, что я всегда была ею, а то время, что носила имя Елизаветы, только привиделось. Являлось лишь тяжёлым, правдивым и спутанным сном, как детские кошмары.
Память ушедшей девушки помогала освоиться не хуже Википедии.
Я могла говорить на здешнем наречии, читать и писать, была знакома с обычаями. Но вот беда, Ариса недолго пробыла при королевском дворе и не до конца усвоила те правила, что не писались ни в одном пособии, но соблюдались негласно.
Конечно, слуги мне в этом не помощники. Одна приехала со мной из замка лорда Фрэнсиса, две другие сами были только наняты в замок Трёх Роз. Но на безрыбье, как говорится, и рак – рыба.
– Я так волнуюсь, Кэти, – начала я разговор с горничной, когда та причёсывала меня на вечерние посиделки у королевы. – Всё-таки такое событие. Её величество сама позвала меня присутствовать при её омовении.
– Не беспокойтесь, ваша милость. – Руки Кэти были мягкими и нежными, она умела сооружать на голове красивые волны, не причиняя боли. – Анабель уже с час как отправилась на пруд, поросший тиной, где и растут розовые лотосы. Она с Пузырём вмиг обернётся. Как хорошо, что вы позволили ей его взять, сестра прям ожила, а то ходила бледная, как тень!
– Ему тоже не повредит поплескаться в воде. Это же выдра, а не сухопутное.
– Как красиво, ваша милость, вы говорите! Анабель рассказала, что так только в книжках пишут, ну да ей виднее!
– Почему вы с сестрой решили пойти в горничные? Вы ведь из купеческой семьи, говоришь, деньги есть. Так почему, ответь?
Я спрашивала не ради пустого интереса. Во-первых, чем больше я знаю и понимаю обычаи и законы, тем легче здесь освоиться, во-вторых, мне надо завоёвывать преданность слуг. Никто не знает, какие враги ждут за поворотом. Вон, один уже нарисовался!
Принц Леннард прислал мне письмо сразу после окончания аудиенции у их величеств. Не письмо, так записку в пару слов, исполненную ровным каллиграфическим почерком:
«Берегитесь, ваша милость! Не следует думать, что те, кто сейчас толкают вас на предательство, не пожертвуют пешкой ради большой игры. Отныне и впредь забудьте о моей дружбе и не рассчитывайте на милость того, против кого выступаете».
Всё понятно. Надутый, обиженный муж решил, что я предала его и приняла сторону короля. И дёрнул меня чёрт сказать о возможной беременности королевы накануне того, как о ней объявили во всеуслышание!
Вот и оставалось теперь вербовать сторонников. Слуги неприметны, их особо не считают за угрозу, поэтому в присутствии горничных могут сболтнуть то, что никогда не сказали бы в другом обществе.
– Ну, сами понимаете, деньги, они кружат голову, – тем временем объясняла Кэти. Её пальцы чуть подрагивали. – Родичи решили отдать нас обеих в храм Единой Богини. Сами знаете, что это означает. Девы, отказавшиеся от всего мирского, навсегда закрываю лицо, оставляя миру только молчаливые глаза. А деньги храм делит между собой и теми, кто надоумил деву на такое.