ный отбор.
Из людей же более всех страдают те, которые связали свою жизнь с сельским хозяйством, они, бедные, находятся в подчинении у самого непредсказуемого и взбалмошного начальника. В нашей деревеньке живут две достаточно еще молодые семьи, которые занимаются фермерством, их дома стоят по соседству. Сила жара, исходящая от солнца, и отсутствие дождя влияют на их благосостояние, и это терзает им душу. Своевременно они засеяли свои участки, и, казалось, можно передохнуть, но испытание только началось.
В деревеньке, про которую пойдет речь, все вполне ухоженно: домики не отличаются большим богатством, но аккуратненькие, и дворики чистенькие. Все спокойно идет своим, заранее известным, цикличным чередом.
В один из таких домов солнце светило в окошко и все более и более размягчало кусочек масла, лежащий в блюдце на столе. Жаль, так же легко оно не могло проникнуть в душу и размягчить сердце хозяйки этого дома, Дарьи. Она была женщина требовательная, волевая, решительная и держала всех домашних в строгости, конечно, лишь настолько, насколько они могли себе позволить послушание. Распространялась власть ее хозяйская более всего на мужа Анатолия, он хоть и брыкался, разумеется только в словесной форме, но в большинстве своем все же подчинялся. Навряд ли он обдумывал и давал оценку своему поведению, но какой-то своей частью понимал, что ему необходима такая твердость характера со стороны супруги и без нее он, скорее всего, пропадет. Любил Анатолий загулять с друзьями, но не от того, что прям горький или полугорький пьяница, опустившийся человек, а от простодушия своего. Нравились ему уж очень душевные разговоры и интересные истории, звучавшие в компании друзей под рюмочку. От приличного ухоженного мужчины и до неприличного, со всеми неминуемо вытекающими последствиями выпивохи отделяла его строгость Даши. Жена стояла между этими двумя обликами Анатолия и контролировала дозировку порядочности его внешнего и внутреннего вида. Человек он был добрый, местами по-детски наивный, безотказный до глупости, так что без жены жилось бы ему на свете нелегко. А растаявшее или хотя бы чуть−чуть подтаявшее от весеннего тепла сердце Даши было ему сейчас очень необходимо для очередного намечающегося увеселения.
Календарь сообщал, что маю осталось недолго и пришли его последние дни в этом году. И на деревню, как уже известно, напала сильная жара и засуха, и как прогнозы синоптиков, так и народные приметы сходились в одном: конца ее пока не предвидится. Слезы жителей деревни по объему, может, и смогли бы поправить обстановку и немного помочь этой беде, но не в полной мере. Хотелось бы хорошего дождя на всю ночь, хотя ради такого случая можно и целым днем пожертвовать. Это и понятно, ведь у каждого здесь был огород, который очень помогал семейному бюджету и достатку в целом. Засуха могла принести людям большие потери и по осени, никого не щадя, оставить без урожая. Особенно тяжело пришлось бы нашим фермерам.
Было уже около девяти часов вечера, как стук в дверь сообщил Дарье, что у нее гости. Зашла ее соседка, благодаря территориальной близости ставшая подругой, Светлана. Она часто заходила, так что ничего удивительного поздний теперешний ее визит не предвещал.
− Привет, Дашка! Ой, не растет ничего, все пропадает, все. Что это делать? А? Я прям не знаю, − протяжным жалобным голосом проговорила Светлана, проходя через всю комнату и садясь сразу за стол, не дожидаясь ничьего приглашения.
Они, бывало, частенько сидели за этим предметом мебели, предназначенным для употребления пищи, и использовали его не по назначению, обогащая не свой живот, а свою душу разговорами о разном: кормили лакомствами свое любопытство, но чаще всего жаловались друг другу на мужей, других родственников и делились последними слухами про соседей.
− Баба Вера говорит, это потому, что мы не соблюдаем старинные обряды, те, которые наши предки нам завещали, они умные были, ближе к природе, − задумчиво проговорила Дашка, протирая белым новеньким полотенчиком красивую большую тарелку, подаренную ей на день рождения кем-то из родственников.
− Ничего себе, вот это я удачно зашла, удивила прям меня! А с каких это пор ты с бабой Верой беседы ведешь? Она уже лет десять как совсем кукухой поехала. Сколько ей уже стукнуло? Лет семьдесят пять, наверное.
− Восемьдесят недавно исполнилось, − уверенно уточнила Дарья и поставила уже натертую до блеска тарелку в шкафчик с посудой.
− Ну то, что она лет на пять моложе выглядит своих лет, еще не делает из нее ведьмы или не дает повод для записи ее в старообрядцы. Или кем она там себя возомнила под старость годов? Бедная. Мне даже стало ее жаль. Так чего это ты у нее забыла?
− Она мне советы разные дает, ну, скорее, не советы, − Даша замялась, не зная делиться такой деликатной информацией с подругой или все-таки оставить одну тайну между ними нераскрытой, но, немного помолчав, продолжила: − а травы подсыпать Толику в суп или чай.
− Чего? Не верю своим ушам! Дашка, ты-то куда? Неее, я слышала, конечно, слухи ходят о том, что она таким промышляет. И что это там за рецепты такие она тебе дает? Приправу волшебную, небось, у себя под забором берет? Как удобно. И когда это ты стала вестись на такую ерунду?
− Можешь не верить,