оходными ботинками шлёпать по сверкающему паркету, оставляя мерзкие, грязные разводы на этом блестящем великолепии.
Несколько минут назад наш самолет произвел посадку в аэропорту Гардэмуэн и, должен признаться, последние двадцать минут полета были ужасны.
Стоило боингу опуститься ниже уровня тяжелых, черных туч, ограждающих тихое звездное небо с огромной серебряной луной от околоземных территорий, как мне показалось, что наш самолет обрушился в преисподнюю.
Немедленно нас стало болтать из стороны в сторону, подбрасывать и опускать сразу на несколько десятков метров. Чтобы не врезаться головой в иллюминатор пришлось изо всех сил вцепиться в подлокотники. Тряска не прекращалась ни на секунду. Снаружи лил проливной дождь, ежеминутно грохотал гром, молнии били то слева, то справа. Ливень был настолько силен, что, казалось, мы не летим, а плывем, поскольку, кроме текущих по корпусу струй воды, за бортом не было видно ничего.
Какой должна быть продуманной конструкция воздушного судна, чтобы противостоять разгулу стихии! Браво, инженерам-авиаконструкторам!
Наш самолетик был просто песчинкой, летевшей в вихре зимнего северного шторма, но летевшей направленно, и, в конце концов, мягко приземлившейся посреди снежно-водяной каши, покрывавшей взлетную полосу.
Пилот даже подрулил к терминалу, но из-за шквального ветра и наледи, рукав к самолету подвести не удалось, и пассажиры были вынуждены спускаться по обычному трапу и перебегать в здание аэровокзала расположенное в нескольких метрах. На этих-то метрах я и промок до нитки, так как дождь лил как из ведра, и теперь шел по светлым коридорам Гардэмуэна, оставляя за собой грязно-мокрый след.
Страх последних минут полёта прошёл, но сердце, возбужденное адреналином учащенно колотилось, а ноги сотрясала мелкая дрожь.
Естественным решением стала остановка у стойки ближайшего кафе.
Я скинул с плеч тяжелый рюкзак, поставил на пол. С наслаждением снял мокрую насквозь куртку – аляску и развесил на вешалке, в надежде хоть немного просушить.
Было раннее утро и прилетевшие норвежцы пробегали к выходу, торопясь к своим машинам. За семью столиками кафе не было никого, только девушка-барменша, сидя за кассой, читала книгу.
Мило улыбнувшись, она протянула мне меню и снова погрузилась в чтение.
Норвежского я не знаю, но на обороте была и английская версия, поэтому искомое слово «коньяк» я увидел практически сразу. Цены здесь кусались. Порция в сто грамм стоила столько же, сколько бутылка того же сорта в обычном городском магазине. Однако, я пребывал в состоянии, когда цена уже не имеет значения, как цена на воду в пустыне, поэтому, не мешкая, не думая, а, лишь мысленно возблагодарив небеса за возможность, заказал сотку коньяка, кофе американо и терамису.
Хеннесси живительной струей прокатился по пишеводу в желудок, кофе довершил послевкусие, а сахар немедленно взбодрил мозг. Серцебиение прекратилось, тепло и спокойствие вернулось.
– Hi! Can I sit down? – раздалось у меня над ухом
Я обернулся. Седой старичок лет под 80. Типичный скандинав. Приветливая улыбка. Серый аккуратный пуловер. Безупречная рубашка. Галстук!
– Конечно! – ответил я по-английски, отодвигая соседнее кресло, чтобы деду было удобнее сесть
Он уселся, внимательно рассматривая меня. Улыбка не сходила с его лица.
Девушка барменша принесла и поставила перед ним большую белую фарфоровую кружку кофе с густой молочной пенкой, яблочный пирог и такой же бокал коньяка как у меня.
Старичок не спеша зацепил вилочкой кусок пирога и положил в рот. Зубы его были идеально ровные и белые.
– Я Фридерик или просто Фред – представился он, протягивая руку(разговор проходил на английском, в котором я более-менее)
– Алекс, ответил я, и скрепил знакомство рукопожатием.
– Первый раз в Осло?
Я утвердительно кивнул.
– Я так и понял – радостно улыбнулся Фред – мы летели на одном самолёте. Я сидел позади тебя и видел, как ты вцепился в поручни. Сразу стало понятно, что ты здесь первый раз.
Видя недоумение на моём лице, он пояснил:
– Посадка здесь всегда такая. Летающие часто привыкли. В год может быть с десяток дней, когда садишься спокойно. В остальное время – постоянно ветра, дождь и шквальный ветер. Несомненно, норвежские пилоты – лучшие в мире. Доказательство этому – то, что я сейчас тут разговариваю с тобой об этом. Ведь я прилетал в Осло тысячи раз.
Он взял бокал и плеснул немного коньяка в кофе. Остаток пододвинул мне.
– Давай выпьем за Норвегию!
– Спасибо, я закажу сам – возразил я, и поднял было руку, но Фредерик остановил меня.
– Я за рулем! – сказал он – мне можно только чуть-чуть – и добавил по-русски:
– На здоровье!
Вышло смешно. Я уже привык, что люди, часто путешествующие, узнают национальную принадлежность по внешнему виду и нисколько не удивился.
– На