восхищений. Захотелось уйти.
− Мы его уже освежевали. И благодаря тебе и твоим парням, еды хватит на несколько месяцев.
Озадачил он меня. Причём здесь я и мои парни? Кого он имел в виду? Сыновей? Что мы сделали?
− Ты же не откажешься от медвежатинки? − своим вопросом Джамин отвлёк меня от рассматривания медвежьей шкуры. − Любая часть, какую захочешь. Пойдём, покажу.
Пребывая в глубокой растерянности, я последовал за хозяином дома. Мы вошли в сени и остановились перед запертой дверью. Джамин снял железный засов и первым вошёл внутрь.
− Ступени крутые, не оступись.
Держась за перила, мы начали спускаться по винтообразной лестнице. Меня пробрал озноб от ощущения усиливающегося холода.
И вот перед нами предстало небольшое помещение, засыпанное снегом и кусками льда. И везде висело или лежало завернутое в холст, мясо. Помещение было пропитано запахом мяса и крови. И я неожиданно понял, откуда в погребе снег.
− Как же раньше мы не додумались использовать снег для хранения мяса? − Джамин улыбнулся, довольный произведённым на меня впечатлением. − Я тут специально для тебя отложил заднюю ляжку и печень. Возьмешь? Не отказывайся, друг. Нам редко перепадает такая удача. А донести, мой сын поможет.
Джамин похлопал меня по плечу, при этом внимательно заглядывая в глаза, стараясь понять, как я отношусь к его предложению.
− Если что-то ещё понравилось, бери.
− Не надо. И этого хватит.
− Отлично! Если ещё снег понадобится, я же могу к тебе обратиться?
− В любое время, − ответил я.
Джамин был счастлив. И когда мы выбрались из погреба, с трудом неся медвежью ногу, он позвал сына, велев ему спуститься за печенью и помочь мне всё это донести до дома. От помощи отказываться я не стал.
По пути его сын весело рассказывал, как отец и дядя охотились на медведя, он сам являлся тому свидетелем. Его рассказ живописал яркими сценами и кровавыми образами. И более лучшего слушателя, чем я этот десятилетний мальчик вряд ли мог найти. Мне действительно было интересно слушать и задавать наводящие вопросы. Лишь отпустив помощника, я сообразил, что настоящий Кайлот не стал бы проявлять столь откровенный интерес к рассказу, и тем более не стал бы поддерживать разговор. Кайлот всегда был мрачен и молчалив. Как бы и мне подольше придерживаться этого образа?
Жена выбежала навстречу. Такая добыча была для нас большой редкостью. Я видел, как загорелись её глаза. Сегодня будет отменный обед!
Вдвоём мы принялись разделывать мясо. Жена отрезала на куски, заворачивала их в холст, а я рубил кости. Вскоре прибежали сыновья.
− Настоящее медвежье мясо! − обрадовались они, втягивая носами запах. Их глаза загорелись азартом.
На плечи детей мы возложили обязанность перетащить мясо в погреб. Потом появился дед и его суровое лицо неожиданно смягчилось доброжелательной улыбкой. Он только наблюдал за процессом.
Когда мы, почти все были заняты важным делом, пусть ненадолго, но я почувствовал себя