пкой статуи испортило тебе планы на отпуск. Здание под стать названию переулка – Малый Могильцевский. Этакий дом-зомбак в окружении вполне благопристойных московских коробочек.
Кто бы стал открывать тут паб?
И тем не менее – вот дверь. Над ней – деревянная вывеска, выглядящая так, будто бы висит здесь уже пару десятков лет, а не одни сутки. Мода эта хипстерская, что ли? Минимализм, экология? Будь бомжом, но не вреди природе?
Да и название… «Совиное гнездо». Точно хипстеры. Или веганы. Веганский паб! Соевое пиво и стейки из травы!
Хоть бы окна помыли, что ли. Вот уж что точно не изменилось.
Не отводя взгляда от окна, она тянется к коллеге за соседним столом, что-то сосредоточенно, почти зло отбивающей по клавиатуре. Ровная по бровям челка придает девушке непримиримое сходство с пони, что, естественно, не могло остаться незамеченным во время стандартных офисных покуришек.
– Сонь…
– Мммм…
– Сонь!
– Да, Саша! – Соня-Пони отрывается от своего монитора. Вся злость, которая доставалась компьютеру, резко меняет вектор и окатывает Александру.
– Не злись. Я на секунду. Не знаешь, что за заведение в том доме открыли?
Соня недовольно поджимает губы – мол, ты, простая смертная, своими вопросами глупыми время барское воруешь – но все-таки бросает взгляд в окно. Всматривается секунду, потом вздыхает:
– Какое заведение?
Не видит она ничего за своей челкой, что ли?
– Ну вон, «Гнездо» это.
Соня секунду непонимающе пялится на облупившийся дом номер пять. Ее лицо приобретает изумительное выражение «я работаю с идиотами» – это когда губы поджимаются, а ноздри чуть-чуть раздуваются, будто бы перед ней лежит что-то очень неприятное, вроде чужого носка, но она героически сдерживает себя, чтобы не начать материться всласть. Наконец она отворачивается обратно к компьютеру, бросая напоследок:
– Оно всегда там было.
Сказала, как плюнула. Верблюд, а не пони.
И все-таки странно. Как можно было не заметить этого заведения за те три месяца, что Саша работает в редакции «Здоровой Москвы»? Она тысячу раз в деталях изучила вид за окном, пока разбиралась со всеми этими скучными медицинскими сюжетами. Расшифровываешь очередного индюка для вечернего выпуска программы, ставишь таймкоды на записи, слушаешь про очередную болячку, и нет-нет, да и взглянешь в окно на секундочку…
Кстати, о секундочках. Время-то тикает, а сюжет не готов.
Саша снова повернулась к компьютеру и еще раз перечитала уже расшифрованное интервью. На этот раз какой-то аляповатый медитативный лекарь вещал о пользе строгой веганской диеты. По его словам, выходило, что нормальному человеческому организму и вовсе питаться пищей мирской необязательно. На десятой минуте московский гуру уже рассказывал о том, как заменить бифштексы солнечными ваннами.
Саша в три щелчка отправила текст редактору и уставилась невидящим взглядом на сообщение «Письмо доставлено».
Да, не о такой работе она мечтала после красного диплома самого престижного вуза страны. На первом курсе она воображала, что будет самой крутой светской телеведущей, деля пальму первенства как минимум с Ваней Ургантом – если он еще будет в форме, конечно.
На втором курсе решила, что будет вести свою аналитическую программу – стильную, умную и очень престижную. К ней в гости будут приходить политики и звезды, а она будет небрежно спрашивать их о серьезных, но провокационных вещах, вроде «Как вы относитесь к санкциям? Тяжело ли жить без французского сыра? А ваши дамы как принимают российский коньяк вместо Хеннеси?»
На третьем курсе, правда, апломба поубавилось: она была уже согласна на должность корреспондента-путешественника, на глазах у всей страны поглощающего саранчу во Вьетнаме или взбирающегося на Эверест.
На выпускном курсе она решила действовать наверняка и начать «с малого»: место новостного корреспондента на федеральном канале вполне подойдет.
После выпуска и трех месяцев жизни впроголодь на съемной квартире с тремя бывшими однокурсницами она поняла, что идеально пожить всегда успеет, а должность расшифровщика в медицинской программе – это не так уж и плохо. В конце концов, это лучше, чем втихую отсыпать рис у соседок.
Так что теперь она сидит здесь, на первом этаже редакции, где располагаются самые молодые, неопытные и незначительные сотрудники, и разбирает гигабайты чужого бреда о лечении гайморита с помощью яиц, суставов с помощью иглоукалывания и зрения с помощью цветовых пятен. Кстати, свое зрение на такой работе она вполне рискует посадить окончательно.
Правда, во всей этой грустной ситуации есть целых три плюса: парочка адекватных людей из соседнего отдела, расположение офиса в историческом центре города и, наконец, деньги. С этого месяца она даже получила небольшую прибавку к зарплате, и теперь может ходить на обед со всеми, а не приносить с собой полуживые макароны!
Кстати, об обеде.
Саша