до конца опали листья? Я так скучала по снегу, так скучала по дому!..
– Эй, ты чего такая грустная? – щелкнув меня по носу, спросил Лерой, когда я, погрузившись в воспоминания, стояла у окна в столовой. За окном бушевал дождь, а небо затянуло черными тучами. Декабрь. Сегодняшний день мы решили провести дома.
– Реми звонил. Его оставляют в Ле-Ман еще на месяц, и опять без единого выходного. А я скучаю по нему, – жаловалась Лерою, глядя на барабанящий в окно дождь. Говорить Лерою, что я скучаю по дому, мне не хотелось: он и сам был здесь не по своей воле.
– Печально, конечно, – без какого-либо намека на печаль ответил Лерой. Парни относились друг к другу весьма настороженно, с большим недоверием. И если мысли Реми я отчасти разделяла, то неприязнь Лероя объяснить не могла.
Он обхватил ладонями мои плечи, тем самым вынуждая оторваться от окна и посмотреть на него.
– Ле-Ман всего в двухстах километрах от нас, и если Реми не может выбраться в Париж, значит, мы поедем к нему. Заодно оценим его кулинарные способности. Уверен, за это время он многому научился.
– Ты серьезно? Мы поедем в Ле-Ман? – Не веря своему счастью, я смотрела Лерою прямо в глаза, пытаясь отыскать в его словах долю лукавства, но он был совершенно серьезен.
– Конечно. Можем послезавтра, например, выбраться. – Лерой склонил голову набок, не отрывая от меня своих медовых глаз и не выпуская из сильных и крепких рук. В этот момент на душе отчего-то стало спокойно и тепло, а на глазах вновь навернулись непрошеные слезы.
Миронов, Реми, Горский, а сейчас и Лерой… Верные, надежные, готовые в любую минуту протянуть руку или подставить плечо, они всегда были рядом! Но разве я ценила это? Их заботе, преданности, вниманию я всегда предпочитала черный омут Тимура, в котором до сих пор тонула. Глупая, наивная и неблагодарная – именно такой я ощутила себя в настоящий момент!
– Опять слезы, Ксюш! Что я снова сказал не так? – встревоженно спросил Лерой, аккуратно смахнув слезинку с моей щеки своей теплой ладонью.
– Послезавтра у меня прием у доктора. Месье Орей говорил, что мы, возможно, узнаем пол малыша.
– Ты из-за этого плачешь? – удивленно спросил он.
– Нет, конечно, нет! Поехали в субботу, ладно?
Лерой кивнул, а я незаметно выбралась из кольца его рук и пошла к себе, но у порога остановилась и оглянулась. Лерой занял мое место у окна и задумчиво смотрел на дождевые разводы.
– Мы друзья?– зачем-то спросила его.
Он повернулся ко мне, но поначалу ничего не ответил. Просто смотрел на меня и молчал. Потом вернулся к разглядыванию капель дождя на стекле и тихо, немного понуро ответил:
– Конечно.
Вернувшись в свою комнату, я долго не находила себе места. Я пыталась читать, открывала учебник по французскому, пыталась вздремнуть, но ничего не получалось. В очередной раз осмотрела комнату, и мой взгляд зацепился за мобильный, который лежал возле кровати и легкой вибрацией сигнализировал о входящем вызове.