Галина Романова

Красотка печального образа


Скачать книгу

к колготкам и оставляла там потом ничем не отстирывающиеся отвратительные пятна.

      Почки благополучно пережили, жди дальнейших сюрпризов. Месяц-полтора, и полетел белоснежный невесомый пух, назойливее которого может быть только обезумевшая надоедливая муха. Этот пух лез в глаза, рот, проникал сквозь закрытые окна и двери и оседал на диванных подушках. Помнится, в детстве они пытались вести непримиримую борьбу с этим природным явлением и безжалостно жгли в темных углах между старыми сараями пуховые залежи. Пуха от этого не становилось меньше, а вот один из сараев однажды загорелся. Ох, и попало им тогда!..

      Пух закончился, тут же принималась осыпаться листва. И это в самый разгар лета! Когда другие приличные деревья только-только набирали силу, радуя глаз заматеревшей густой зеленью, с тополей к ногам потихоньку начинали опадать жухлые серые листья. Разве порядок? Черта с два!

      Дали бы ей волю, давно бы все это добро выкорчевала да насадила… жасмина, к примеру. Хотя жасмин низкорослый, такой благодатной тени в июльский зной от него не дождешься. Ну… Тогда бы насажала липовых деревьев или, скажем, лозинок. И растут быстро, и прохлады завались, и мусора никакого.

      С обычным недовольством покосившись в сторону высоких кряжистых деревьев, Александра осторожно двинулась к родительскому дому.

      Осторожность нужно было проявлять беспрецедентную. Выловят ее родители, все пропало. Тут же затащат к себе. Усадят за стол. Начнут кормить, воспитывать, ужасаться. Она этим всем без их обеда сыта по самое горло, по самый свой курносый нос и уши. Она же все заранее знает, что они скажут.

      – Доченька, ну нельзя же так жить! – станет восклицать мама.

      Как можно жить, она точно не знала и ни разу не дала Александре вразумительного совета, но что жить так, как живет Александра – непозволительно свободно и не обремененно никакими социальными условностями, – жить было нельзя стопроцентно.

      – Вырастили на свою шею. – Это отец уже подключался, не выдержав дочерней молчаливой реакции. – Никакого толка от нее. Никакого!

      Какой ему был нужен от нее толк, он тоже не знал. И так же, как и мать, ни разу не ответил ей определенно.

      Ладно, эту тему проедут и приступят к ее внешнему виду. А это было куда как много хуже предыдущей темы.

      Прическа не та. Сейчас никто не носит хвоста на макушке, это заурядно, детство, которое давно надо было оставить в детстве. Краситься так и не научилась, а пора бы. Одевается как-то безлико. Брала бы пример с Катерины, у той каждый клок ткани на теле играет. О том, что само тело под этой самой тканью играло изначально, родителями, как опровержение не принималось.

      – Ты ничуть не хуже! – ужасалась всегда мама и любовно оглядывала собственное чадо со всех сторон.

      – У тебя есть все, что положено иметь женщине! – брови у отца уходили под низкую поседевшую челку, пока руки обрисовывали в воздухе силуэт якобы ее ладного тела.

      Она молчала и терпела, не возражала, но и не соглашалась.

      На самом-то деле она считала себя нескладной, невзрачной