Екает в груди тревожный звоночек. Словно предупреждает. Так иногда бывает перед совершенно провальными процессами.
«Забывай», – советует здравый смысл. А рука инстинктивно ложится на Лерину коленку.
– Принесла же их нелегкая, – намекая на родственников жены, отряхиваюсь я от грустных размышлений.
– Они не уедут, – вздыхает Лера, поворачиваясь ко мне. Смотрит жалостливо, словно сама виновата.
– Не думаю, – отмахиваюсь я легкомысленно. – Нашли тебя. Перед соседями отчитаются и забудут.
– Вы ошибаетесь, Тимофей Сергеевич. Мои родственники никуда не денутся. Вышла б я замуж за обычного человека, они бы с Ниной умотали первым же поездом.
– Может, их выслать под каким-нибудь предлогом? – вздыхаю я театрально.
– Они противные, – напоминает Лера, как будто я этого сам не знаю.
– Хорошо, что ты сбежала ко мне, – целую ее наспех на светофоре.
Лера отвечает таким же поспешным поцелуем. А когда машина трогается, проводит ладошкой по моему бедру. Жест немного наивный и детский. А моя жена – точно не умудренная опытом жрица любви. Но от простой ласки сердце выпрыгивает из груди.
Закричать хочется от счастья. Что там орут балбесы в таких случаях? Я самый счастливый человек в мире?
Но нельзя. Дочки спят.
Улыбаясь, вглядываюсь в зеркало заднего вида. Два идеальных пупса сопят в автолюльках. К моему плечу на короткий миг прислоняется голова жены. На автомате чмокаю в макушку.
Повезло!
Душу затопляет любовь. Но уже поднимает голову чуйка.
Не обольщайся, Морозов!
«Где я мог налажать?» – размышляю я, подъезжая к дому. Дело Анквиста подано в кассационный суд. И там мы выиграем без вариантов. Контора моя теперь переписана на Леру и работает в штатном режиме. Дети и жена здоровы. Что еще?
«Откуда прилетит?» – строго спрашиваю я интуицию. Но она молчит, зараза. Ну и ладно! Глупо переживать заранее.
Выдыхаю, стараясь не расплескать теплоту, переполняющую душу.
В доме мы с Лерой внезапно остаемся одни. Редкий случай. Обычно на первом этаже у нас полно народу. А сегодня вдруг тишина. И дочки спят.
– Иди ко мне, – прошу жену, шагнув почти вплотную.
Прижимаю к себе. Зарываюсь пальцами в длинные шелковистые волосы.
– Давай оторвемся, пока никого нет, – подмигиваю я заговорщицки.
– Сейчас Надя придет, – печально вздыхает Лера и добавляет негромко: – Я все думаю о маме и Нине. Они снова заявятся…
– А ты? – спрашиваю, проводя пальцем по кончику носа.
– Не хочу их видеть. Как будто что-то обломилось, – честно признается жена. Обвивает обеими руками мою шею. Тянется с поцелуем.
Крышу сносит капитально. Сейчас бы послать всех подальше и запереться в спальне.
– Если ты не хочешь, никто в этот дом не войдет, – заявляю я строго. А пальцы игриво пробираются под майку жены. – У нас есть свои границы, и мы не позволим их нарушать даже родственникам. Это понятно? – шепчу хрипло.
Жена слабо хихикает, старается держаться, но я же вижу, как она расстроена. И какой надо быть сволочью, чтобы бросить родную дочь в сложной ситуации. Не помочь…
– Не переживай, – утыкаюсь носом в макушку. Прокладываю по шее дорожку из мелких поцелуев. Осторожно веду пальцами по позвоночнику. Лера обвивает руками мою талию. Прижимается всем телом. Прячет лицо на груди.
Замираю, стараясь выровнять дыхание. Запереться в спальне сейчас не светит. Но от этой женщины меня вставляет не по-детски. Хорошо, я вовремя женился на ней.
– Ты лучше подумай о празднике. Можем устроить выездную церемонию в загородном ресторане, а хочешь, на недельку смотаемся куда-нибудь на острова, – предлагаю я, стараясь отвлечься.
– А тебя отпустят? – с надеждой поднимает голову Лера. – Правда?
– Ну не сейчас, конечно, – вздыхаю я, в который раз кляня себя за добровольно надетое ярмо. – А летом обязательно возьму отпуск. Мне по законодательству положен.
– А если не дадут, подашь жалобу в трудовую инспекцию? – улыбается жена. В глазах загораются озорные искорки.
– Вот именно! – выдыхаю я, целуя в лоб. И добавляю ворчливо: – Позвони Щербининой. Пусть задержится…
Лера послушно тянется за сотовым. А я, не теряя времени, дергаю шнурок на спортивных женских брюках.
– Тима, погоди, – смеется жена, убирая в сторону мою руку.
– Дай сюда, – тянусь я к Лериному телефону. Нужно дать Надежде сегодня выходной. У нас тут любовная терапия намечается.
Но в нагрудном кармане куртки дребезжит сотовый. И каждый вибрирующий звук смешивается с ударом сердца, заставляя трепетать от тревоги и безнадежности.
«Вот оно», – услужливо подсказывает чуйка.
Морщась, вытаскиваю айфон. Как дурак пристально вглядываюсь в знакомый номер.
– Да,