не показывать Диме, того ужаса что зародился в ней в момент, когда она увидела мост. Мост с покрытыми тиной опорами, железными ржавыми поручнями и надписью посередине: «ПРОХОДА НЕТ». – Нехорошее у меня предчувствие. И только. Отсюда и волнение. Ничего не могу с этим поделать. Какое-то зудящее ощущение в голове, что что-то произойдёт.
– Не накручивай себя, ладно. Я не хочу ещё раз быть свидетелем твоего приступа. Видеть такое, это … Страшно.
– Это было только раз и больше не повториться.
– Сама то себе веришь? – усмехнулся Демон, помотав головой. – На тебе лица нет. Глаза вытаращены от ужаса, а шея такая красная, что ты скоро в ней дырку протрёшь.
«Как я оказалась здесь? И что я делаю, рядом с этими никчёмными обормотами? Не нужно было им помогать тогда, в день нашего знакомства. Нужно было оставить всё как есть. Не вмешиваться. Просто наблюдать. Но я вмешалась. – Подумала про себя Алина, ощущая, как при шуме бурлящей воды слабеют от страха ноги. – Запуганная и одинокая девчонка, вот кто я. Я не хотела быть одна и только. Дима прав, сколько бы книг я не прочла, мне не найти ответа на вопрос: Почему я такая? Почему я желаю зла собственному отцу? И даже нередко представляю себе это. Представляю, что однажды случится чудо и мама скажет мне, что он бросил нас и ушёл к другой. Забыл про нас, просто повстречав другую. Что он забыл о своей дочери».
«Бывали мысли и почернее, в которых он пропадает без вести или нам приносят свои соболезнования, сообщая о его безвременной кончине. Но я стараюсь не думать о них. Уж слишком невероятными они мне представляются».
Алина предпочла умолчать от друзей, что затворничество сделало её боязливой практически ко всему: к звукам огромного пустого дома. К протяжным скрипам половиц, которые возвещали о возвращении родителей. Куда они пойдут? – сразу же думала она, сжавшись всем телом. Захотят ли проведать? Поинтересуются ли как прошёл её день»?
Не сказала она и о том, что до жути боится воды, потому что однажды чуть не утонула, принимая ванну, предусмотрительно заперевшись от надоедливой нянечки, укрыться от которой где бы то ни было, казалось почти невозможным».
Она много чего скрыла о себе опасаясь оттолкнуть их от себя. О том, что боится огня и слишком жаркого солнца, из-за которого на её чересчур нежной, никчёмной коже появляются огромные красные пятна почти мгновенно. Что терпеть не может змей и пауков. Хотя они её, похоже, всегда любили. И вообще всех насекомых, за исключением, разве что, бабочек. И только в книгах всё это выглядело безобидно.
«Друзья не знают о моих страхах. И не должны узнать никогда. Особенно о том, что, бывает, когда родители всё-таки вспоминают обо мне».
(Если выбрала одиночество, не смей обрастать знакомствами. Любой пострадает, только лишь приблизившись к тебе. Поняла!?)
– Ты больше не одна, – словно услышав мысли подруги, произнёс Святоша так, чтобы Димка не сумел расслышать его слов. Алина вздрогнула, решив, что он каким-то образом сумел услышать её мысли, но на лице его была улыбка. Не страх.
– Эй,