ческий припадок и она перестала контролировать Пустоту – Сущность4, которая пыталась вырваться наружу. Пустота прокляла автобус со школьниками, которые по несчастливой случайности оказались не в том месте не в то время. И по той же случайности в школьный автобус врезалась «скорая», которая убила детей, сопровождавших их учителей и семью из четырех человек.
Следует сказать, что тогда, два года назад, Артему пришлось управлять этой Пустотой, а ему, на минуточку, было четырнадцать лет, и Артем тогда справился. Кроме этих ни в чем не повинных школьников, все остались живы.
В тот же день, ровно два года назад, в больнице у матери был ещё один сильный приступ. Казалось бы, сплошная чернота. Но это не всё, чем Артему запомнился тот день. Именно тогда он узнал про Вилову Иру. Школьницу из несчастливого автобуса, которая выжила.
После двух лет ремиссии матери приступы вернулись. Пустота убила важную шишку, хоть и из Низших5, но матери пришлось уволиться. Северяне6 подарили ей подарок, помогли собрать вещи. Артема ждала очередная незнакомая школа, а мать – очередная долгая реабилитация.
Пролог
Пустота проникла в город вместе с январским морозом. Не стоит выходить на улицу, когда ресницы покрываются инеем за несколько секунд, а брови не чувствуешь уже через минуту. Зимой всегда холодно, но в этом году было холодно особенно. Даже птицы дохли на лету, что встречается раз в десять, а то и двадцать лет, не чаще.
Январский город опустел, стало тихо, как на кладбище, а птицы так и валялись и у торговых центров, и на дорожках, вычищенных снегоуборочной техникой, и в спальных районах на детских площадках. Муниципалитет привлекал частные службы, и те разъезжали по городу в своих устрашающих костюмах, сгребая бедолаг в контейнеры.
Бригада Центрального канала новостей на этой неделе сняла сюжет о загадочной смерти пернатых и планировала уехать, но двигатель у служебной машины сломался. Журналисты, наслушавшись городских легенд, испугались призраков и остались в люксе придорожного отеля ждать, когда спадет мороз. Даже еду в номер заказывали. Суеверные.
Местные поговаривали, что в Черной Поляне недалеко от озера разрыли могильник и поэтому окраины кишели нечистью. А что там на самом деле произошло, не знал никто.
Психиатрическое отделение второй городской больницы заполнили пациенты. Все как один твердили про заложных покойников, о привидениях на старой дороге и мертвых воронах, ночные кошмары и беспокойный сон, а ещё говорили про какого-то чужака, который всех этих мертвяков поднял из могил. Психиатры сочувствующе кивали, записывали данные в карту, но сами побаивались, что и за ними придут.
Взволнованные жители уже притянули за уши несколько городских легенд и судачили о «диаволе».
Местный чудак, глава экологического движения «Чистая Родина», после одиночного пикета у завода по переработке батареек лежал в больнице с обморожением. Бедняга потерял несколько пальцев на обеих ногах и два на правой руке, которой держал плакат. Посетителей к себе не пускал, ночью спал со светом, а когда его спрашивали, почему же он не ушел с такого мороза, божился, что всеми силами хотел уйти, но ноги не несли.
В городской газете вышел сюжет о страшной аварии двухгодичной давности, где погибли несколько подростков и семья из четырех человек. Город скорбел и вспоминал усопших. В Новой Мологе открыли им памятник.
Успокоившиеся журналисты решили снять очередной сюжет о жизни провинции. Новый служебный транспорт им так и не прислали, а заполнять эфирную сетку было нужно. Так получилась очередная история про смерть.
Градоначальник сурово кивал, меценаты самодовольно улыбались, а одна из выживших, которая совсем недавно была прикована к инвалидному креслу, а сегодня уже ходила на своих двоих, всё ещё скорбела по своим друзьям и старой жизни. Они были там, а она здесь – стояла и держалась за чугунную ограду у могилы.
Черный мрамор выделялся на белоснежном полотне запорошенных могил. Ира смотрела на выгравированные фамилии.
– Ребята, – тихо произнесла она и прикоснулась к холодному камню, – вы там, а я здесь. Живая…
Журналист с микрофоном подошел к девушке и поздоровался. Она кивнула очень вежливо, но отрешенно. Оператор направил камеру на фамилии. Морозный воздух был пропитан едким, сладким ароматом каких-то духов, а земля источала могильный запах. Девушка перевела взгляд на репортера.
– Это была хорошая семья, – сказала она.
Журналист кивнул. Вид у него был болезненный. Зубы то и дело пытались отбить чечетку, щеки впали, а сине-серые мешки под глазами говорили то ли о проблемах с почками, то ли о том, что он не выспался. Ира решила, что он похож на скелет.
– Замёрзли?
– С чего вы решили?
– Я слышу, как стучат ваши зубы.
– У вас всегда так?
– Так жутко?
– Нет, так холодно.
– Обычно теплее, сейчас аномальные морозы. Я тоже