гнева на себя одну.
Отец поджал губы, глаза больше не горят гневом, он смотрит на меня с сожалением и разочарованием, что полоснуло острым ножом по самолюбию. Уж лучше бы он ругался. В его голосе неприятно зазвучала уверенность тщательно продуманного заранее решения.
– Вероника, тебе пора научиться самой зарабатывать деньги, и понять с каким трудом они достаются.
Он назвал меня полным именем. Нехороший признак. Остается только один выход: умалить его гнев послушанием и искренним раскаянием.
– Я согласна, папа. Когда приступать к работе? Завтра?
– Нет, дочь, – в его взгляде сверкнула непоколебимая решительность, – ты не будешь здесь работать.
– Почему? – не поняла его решения, он столько раз предлагал мне поработать под его присмотром, что изменилось? – Я согласна на любую работу, которую ты предложишь.
– Это было раньше, и ты не соглашалась. Я жалел тебя, и сейчас понимаю, что напрасно.
А вот теперь мне действительно стало не до шуток. Он говорил со мной тем тоном, который обычно использовал при раздаче указаний подчиненным: строгим и безапелляционным.
– Папа…
– Что папа?
Я вижу, что слова отцу даются тяжело, его непреклонный взгляд не оставляет выбора, он уже все решил. Решил за меня. Но я никак не ожидала услышать то, что услышала.
– Работу ищи сама, это больше не моя забота. С этого дня я блокирую все твои кредитные карточки. Машину, которую я тебе подарил, также оставишь здесь на стоянке.
Я не могу поверить в то, что мой отец может так со мной поступить, так жестоко наказать свою единственную любимую дочь за допущенную оплошность. Я ведь никого не убила, наркотики в руках даже не держала, ничего не украла. За что он так со мной? Отрекся от своей кровиночки из-за каких-то несчастных сорока восьми с лишним тысяч евро. Он тратил на меня гораздо больше и никогда не попрекал этим. От обиды к горлу подкатил ком и, чтобы не расплакаться, я прикусила язык и отрицательно покачала головой, показывая, что не согласна с его решением.
Отец остановился возле меня и холодно произнес:
– Не хочешь, как хочешь. Заправлять машину будешь за свои деньги. Если что-то сломается или сломают – ремонт за твой счет. Ключи от квартиры, будь добра, положи на стол.
Я захлебнулась от нахлынувшей обиды:
– Ты выгоняешь меня из моей собственной квартиры? – слезы, вопреки желанию навернулись на глаза сами собой, готовые с секунды на секунду выплеснуться через край. – Родную дочь на улицу?
– Ника, – я радостно встрепенулась, услышав имя, которым он меня всегда называл. Может он это все не серьезно? Просто решил припугнуть? – Эта квартира моя, она оформлена на меня, и ты все равно не сможешь оплачивать коммунальные платежи, не имея достойной зарплаты.
Я решила больше не сдерживать дрожь в голосе и отпустила слезы, надеясь, что уловка подействует, отец смягчится и изменит свое решение.
– Где мне тогда жить? Под мостом? – произнесла