стараясь не проехать нужный поворот. – Для общего развития, Катюнь.
– Иди в баню, – беспечно отмахнулась она. – День тяжелый выдался. Давай помолчим, Мить.
– Опять ругала подчиненных? – хмыкнул он, наскоро оглаживая ее колено.
– Нет, – мотнула головой Катя. – Целый день заседали. Буров орал как резаный. Кто-то сливает информацию журналистам. Про наш завод уже только ленивый не пишет.
– Подайте в суд за клевету, – сумничал Митька.
– Там все правда, – бросила она и отвернулась к окну.
– Ну как так? – не понял Плотвичкин.
– Помолчи, а? – хмыкнула недовольно она. – Я тебя умоляю.
Глядя на мелькавшие вдоль дороги деревья, Катя на минутку вспомнила ошалевший взгляд грузинского мужа, когда в нескольких сантиметрах от его лица просвистел нож и врезался в деревянную лутку.
«А нечего было врать, что поехал к родственникам на свадьбу. А когда к стеночке приперла, попытался объяснить, что жена – существо второго сорта, – некстати вспомнила Катя. – Вот и получил. – Она внутренне поморщилась от мысли, что тогда почти вывела Реваза на чистую воду. И не на свадьбу ездил, а к любовнице в соседний город мотался. – Интересно, не перевелись ли еще на свете порядочные мужики? Ну те, что преданы своей семье и не задирают подол каждой юбки, – полюбопытствовала она у самой себя и чуть не расхохоталась. – Вот наивная, а? Это же вымирающий вид! – Катя на минуту задумалась, пытаясь припомнить хоть одного такого. Не получилось. – Замуж больше не пойду. – Решила она. – Пусть хоть олигарх зовет или принц. На фиг, на фиг! Вот с Митькой шарахаться самое то. Можно на рыбалку поехать или в кино пойти, к подружкам замужним завалиться в гости. Ну и для здоровья полезно. Друг, компаньон и любовник в одном флаконе», – хохотнула она про себя.
– Скоро приедем, Мить? – полюбопытствовала лениво.
– Хочешь об этом поговорить? – заржал он и, махнув рукой куда-то вперед, начал рассказывать об озере и рыбе, что там водится.
– Как раз к вечерней зорьке успеем, – радостно сообщил он. – Палатку поставим – и на рыбалку.
– Ты рыбаль, – кивнула она. – А я подремлю. Что-то от криков Бурыча голова раскалывается.
– Голова? – удивился Митька. – У тебя?
– А я, по-твоему, не человек, что ли? – попыталась оскорбиться Катя.
– Так ты же из этих, – сделал паузу Плотвичкин и гордо сообщил: – Говоришь мало, готовишь вкусно, поэтому и голова болеть не должна.
– Сейчас тресну, – пригрозила Катя, некстати вспомнив, как лупила его в пятом классе. Потом Митька за лето вырос, обогнав всех пацанов. Девчонки строили ему глазки, а он до самого выпускного таскался за ней, за Катериной Наумовой.
– Ты мне в школе и так всю башку отбила, – то ли пожаловался, то ли похвастался Плотвичкин.
Катерина провела ладонью по выпирающему из-под майки животу любовника, огладила шутливо.
– Прям как на четвертом месяце, – фыркнула она и бросила с напускной суровостью: – Тебя гонять и гонять. Митя, лишний вес вредит здоровью.
– Так выходи за меня замуж и воспитывай, – заржал он.
– Ты же года не протянешь…
– Ну скажи, ты правда в Реваза нож кинула?
– Да.
– А он?
– Испугался. Собрал вещи и сразу свалил.
– А ты?
– Следом с балкона выкинула его гитару и ноутбук.
Митька Плотвичкин, одноклассник и друг, ошалело уставился на любовницу.
– Да, Наумова, дикая ты баба. Наверное, не найдется в мире такой мужик, кто тебя приструнит.
– А я и не ищу, – хмыкнула она и добавила серьезно: – Тебе вон одна жена нервы мотала, так до сих пор во сне ножкой дергаешь, а у меня после двух мужей к браку иммунитет выработался, – зевнула она и поинтересовалась нетерпеливо: – Скоро приедем?
– Да тут уже по грунтовке пять километров, и все, – предупредил Митька.
Катя кивнула и снова уставилась в окно. Поля сменились небольшим населенным пунктом.
– Хутор «Правда жизни», – рассмеялась она, рассматривая красивые ухоженные особняки соседствующие с покосившимися лачугами.
– Да, – печально кивнул Митька. – Вон, гляди, у кого-то еще оранжерея имеется.
– И дворец у реки, – махнула рукой Катя и добавила тихо: – Интересный район.
– Бывала тут когда-нибудь? – невзначай обронил Плотвичкин.
– Нет, первый раз, – фыркнув солгала Катя. – Вот только с тобой мир повидала.
Она поморщилась, точно зная, что вот там, за поворотом, появится перекресток, а за ним развилка: налево к озеру, направо к усадьбе. Высокий забор с коваными воротами…
«Чур меня, чур! – мысленно отмахнулась Катерина, загоняя поглубже потаенный страх. – Хоть глаза зажмуривай», – сокрушенно подумала она, проезжая мимо. Но нет. Чуть голову не свернула, выглядывая.
«Интересно, – сама у себя осведомилась