Сергеем Сергеевичем Крыловым, командиром полка: «Крутится, вертится шарф голубой…» Сначала ее дружно распевали на офицерских вечеринках, потом мелодия и незатейливые слова пошли шире, стали попросту народными, а в полку – как бы гимном местного полкового значения…
В общем – жизнь текла своим чередом, и однажды блеск фортуны озарил и младшего, Алексея. В то время он был уже капитаном и командовал второй ротой. И вот пришло распоряжение Императорской Главной квартиры: капитан Дебольцов 2-й назначается именным указом флигель-адъютантом.
С тех пор присутствие – по дежурству или просто так, по желанию – на торжествах и выходах Семьи стало для Алексея хлопотной, но вполне приятной обязанностью. Жизнь не отягчала его: содержания и того, что присылала матушка, хватало (в карты не играл и, вопреки традиции, вина до потери разума не пил), женщины – всегда случайные, мгновенные, «уроки в тишине», кои давал иногда светским красавицам или миловидным мещаночкам с окраины, – были не часты и не обременительны для души и кошелька. Гвардейская жизнь текла безмятежно. Но однажды на Ржевке, возвращаясь с Мельничного ручья после милой пирушки, в цивильном, увидел на откосе у реки два трупа в перепачканных грязью и кровью одежде, жандармов и юрких «гороховых», подошел, тела уже укладывали на носилки, и офицер из охранного произнес, щурясь: «Жидки из Думы… Судя по всему – «Союзники» их гробанули…» – «За что же?» – спросил в полном изумлении – никогда не читал газет и искренне полагал, что Государь во главе прогресса и не допустит, слухи же всякие всегда отвергал. Он был странный молодой человек…
Но ответ жандарма ошеломил:
– Вы, милейший, откуда спрыгнули? – вгляделся оценивающе. – Всякий русской, – он произнес в непривычной транскрипции, – знает: главная опасность Государю и строю нынче от жидов. Социалисты-революционеры, меньшевики, большевики, Дума е… – все одни жиды. Вы, собственно, кто?
– Флигель-адъютант Дебольцов 2-й, – и, заметив, как ошарашенно заморгал собеседник, добавил: – Вы, поручик, словечки ваши: «милейший», «собственно» – приберегите для ваших дам-с из борделя. Фамилия?
– Поручик Обрезанцев, – вытянулся, щелкнул каблуками.
– И с такой фамилией евреев ругаете… Зарубите на носу: дома, под одеялом – обзывайте кого хотите. На службе извольте вести себя прилично!
– Так точно. Но согласитесь, что засилье… евреев приобретает опасные формы! Куда ни придешь – одни… простите, они.
– А вы не пугайтесь. Поручик Обрезанцев… – и удалился, хмыкнув. Очень уж забавной показалась фамилия…
…Но с некоторых пор все более смущала его тоска, объяснения которой найти не мог. Просыпался ночью, подходил к окну и долго смотрел на Ростральные колонны вдали и мосты в тумане, и неясное беспокойство томило, и было странно.
Он поделился с братом – тот приехал с жалобой в Правительствующий сенат на отказ Сестрорецкого оружейного брать с завода сталь по причине излишка