сказала «Лана»? – прервала я ее рассказ.
– Ну да, я же говорю – художница. Мы с ней разговаривали, то, сё, а потом она и говорит, что я такая необычная, интересная… Ну прямо прошусь на полотно. Портрет, в общем, предложила мне написать, дала свою визитку и просто умоляла позвонить. Ну я и позвонила дня через три. Приехала к ней, а у нее в мастерской… Кстати, у нее так классно! Представляете, кругом драпировки, штучки всякие античные, ковры… Ну вот, захожу я, а она рисует, и ей мужчина какой-то позирует. Он почти обнажен, только вроде набедренной повязки что-то, а так – считай, голый. И мужчина этот… Ну как Вам его описать? Ну, у Наташи Королевой мужа видели? Так вот этот Тарзан ему и в подметки не годится. Ну, Лана мне сразу его представила, это Артур, брат ее.
Потом он вышел, а Лана стала меня готовить к позированию, образ создавать. Пришлось почти совсем раздеться, простыней какой-то обмотаться. Как древнегреческая женщина типа. А тут Лане звонок, срочно надо куда-то бежать. Ну, она, конечно, сильно извинялась. Сказала, что раньше, чем через пару часов вернуться не сможет. Ну ладно, думаю, приду в другой раз. Уже и правда настроилась портрет собственный заиметь, уже и место в доме наметила…, и только я хотела одеваться, а Лана эта кричит: «Артур, угости мою гостью кофе, а то мне так неловко ее оставлять…». Что-то в этом роде…, и он опять входит. Ой, ну Вы бы его видели! А взгляд! А я стою как дура, будто столбняк напал. Потом, правда, опомнилась. И ничего такого я все равно не собиралась, честно! Ну хорош мужик, нечего сказать, ну и что? Что я, мужиков красивых не видела? А после кофе не знаю, как и получилось. Как в тумане. И вот теперь целый месяц как привязанная… Но это еще не все. Три дня назад Лана меня чуть не убила.
– Что? – я открыла рот от удивления.
– Да нет, не в этом смысле. Просто, она мне открыла одну вещь… Оказывается, Артур серьезно болен, очень серьезно. Опухоль головного мозга. Он не хочет мне говорить, чтобы не расстраивать, а сам держится только на обезболивающем.
– Это все Лана тебе сказала? – уточнила я.
– Да, представляете, он может умереть, – Леночка подавила рыдания, – и ему для операции нужны деньги, очень большие. У меня деньги, конечно, есть, но не столько. Я могу попросить у мужа, но чем я буду мотивировать: дорогой муж, дай мне денег, у меня любовник заболел? Даже не знаю, что и делать. Вот сейчас отдам, сколько есть. А потом еще что-нибудь придумаю.
– Да, – задумчиво произнесла я, – интересная история.
– Не то слово!
Тем временем мы уже были на Февральской. Мы вышли из машины, попрощались, и перед тем, как Леночка забежала в парадный подъезд какого-то старинного здания, я ее окликнула:
– Лена, а портрет-то хороший получился?
– Какой портрет? – не сразу поняла она. – А, портрет! Да мы его забросили, вернее, и не начинали.
Леночка скрылась, а я все переваривала услышанное. Интересно!
Проводив Лену взглядом, я поняла, что в парикмахерскую мне расхотелось. Тогда куда? Если бы дома был Сергей, то, конечно, я полетела бы туда пулей. Но изнывать от дурных мыслей в одиночестве, запершись в четырех стенах? Нет, увольте! Ленкино