за это же время – двоих. Но жизнь воина, даже непобедимого, часто обрывается внезапно…
Непобедимому, словно заговоренному от стрел и острого клинка, батыру Джэсэгэю не суждено было пасть на поле брани, а погиб он от чаши с ядом, угодливо поданной на званом пиру коварной рукой. Вернулся он тогда домой, скатился с коня, за гриву держась, с лицом, будто росный лист, посмотрел на нее, на детей глянул, улыбнулся виновато, вздрогнул всем телом и… рухнул наземь.
Потемнело в глазах Ожулун, и долго она жила так, словно не видя бела света. Сачихал же будто только того и ждала, стала в ту пору необычайно мстительна, пренебрегая всеми заветами по отношению младшей жены к жене-хотун.
Обычаи и обеты даны людям, чтобы человек не превращался в зверя, а в жизни его был лад. Нарушение заповедей, когда придет время, карает сама жизнь.
Первенца, рожденного Ожулун, назвали Тэмучином.
Тэмучину еще не исполнилось и года, когда Сачихал родила Бэктэра.
Тэмучин рос крепким, белокурым, как отец, с каждым днем все более делаясь похожим на того юношу, которого она видела во сне накануне замужества.
Бэктэр словно унаследовал всю затаенную злобу и завистливость Сачихал. Последняя, по своему скудоумию, часто подогревала его черную мстительность: «Если бы не перебежала дорогу мне эта безродная тварь, я стала бы женой-хотун!.. О, злые духи, отнявшие счастье у вас, моих сыновей, которых всего-то двое, как два рога у одной коровы!..» Стоило Бэктэру услышать самую малую похвалу по отношению к любому из братьев, даже к своему единоутробному, он менялся в лице, начинал задираться, а то и лез с кулаками.
Ожулун не раз умоляла Сачихал не говорить плохого, не поносить ее, жену-хотун, чтобы не накликать беду на детей. Та умолкала, поджимала губы и твердила лишь, что она ни про кого ничего не говорит, больно ей нужно.
Горе не заставило ждать…
Тэмучину было пятнадцать, когда мать и сородичи призвали его:
– Пришла пора, бери род бурджугут.
К той поре уже давно полегли в битвах многие из достойных. Некогда многочисленное племя бурджугут без вождя захирело, стало слабым. Но мудрости старейшины не растеряли, поставив во главе рода еще незрелого годами юношу славного происхождения. С Тэмучином бурджугуты начали набирать силу с каждым днем, так что из забитых и затравленных они очень скоро превратились в серьезную угрозу для враждебно настроенных соседей.
Все шло на лад, как действия бурджугутов повсеместно, прямо-таки с колдовским наваждением, принялись опережать тайчиуты: не успевал род перекочевать, перебраться на новые земли – несколькими днями раньше в этих местах оказывались тайчиуты, обосновывались, разбивая стан…
Причина могла быть одна: завелся корыстный нос, все вынюхивающий… Чей он был – определить непросто. Тайчиуты и бурджугуты, хоть и враждовали веками, имели общую родословную. Достаточно сказать, что правителем тайчиутов был Таргытай Кирилтей, родной брат Сачихал, которую Тэмучин, несмотря на все ее козни, согласно