с того момента, как он приехал, на его лице появилось подобие улыбки. Даже странно такое видеть, Сохин ответил:
– Да, всех, у кого есть права, освободили. Я даже не знал, что подарок бати на восемнадцать мне такой бонус даст. Хотя признаюсь, я бы покатался с вами.
– На ком бы ты покатался?
В кубрик зашел Андрюха. Он, очевидно, в раковине мылся. Опять. Чистюля. Я мог бы его рвению только позавидовать, и никак иначе. Меня хватало максимум на раз в день в ледяной воде. И то не всегда. Не как некоторых, что мы отсадили на заднюю парту даже, но все же.
– Да мы про автоподготовку. А ты все о своем. Слышал, тебя на выходные отпустить собираются.
Тот улыбнулся. Открыто так, радостно. Обычно он не очень любил походы домой, а тут на тебе…
– Ага, отец что-то совсем в печали, но я только рад. Ему вообще до меня дела нет. Если б мать так не переживала, я бы вовсе подумал, что на моей улице самый крутой праздник наступил! Макар, пошли со мной, думаю, тебя Симон без проблем отпустит, у меня переночуем.
Я отвернулся. Мне бы тоже так хотелось. Чтобы меня домой позвали наверняка вкусной едой накормили и на нормальной кровати выспаться дали без побудки в шесть часов утра.
Но Андрюха никого не признавал в этом плане, кроме Сохина. Да и вообще, иногда делал вид, что никого, кроме него и его друга, тут нет. Что мы не чета этому императорскому дуэту.
– Прости, друг, в любое другое время мы бы устроили забег по вашим местным клубам, но уголовка и стенгазета меня не пускают. Я обещал Веронике помочь.
Андрюха аж поперхнулся от такого заявления. Да и я был несказанно удивлен. Изворотов буквально высказал мои мысли вслух:
– Ты скоро совсем уже обабишься. Я тебя с Фальцевой вижу чаще, чем с собой.
Вот-вот. Это даже странно. Не знай я, что там Вероника, вообще отмороженная на всю голову, да Макар не тянет на должность главного донжуана не то что курса, группы, можно было бы подумать…
Сохин несказанно удивился такому заключению. Судя по всему, ему до этого момента в голову такая история вообще не приходила. Ну да, почему-то охотно верил. Макар спросил:
– В смысле, обаблюсь? Андрюх, не пори горячку. У меня не так много удовольствий в этой жизни, а с Фальцевой работать приятно.
– Угу, приятно. Смотри, как бы потом мне ваших детей крестить не пришлось. Знаю я это приятно. Она хоть и морозит всех, но девка ничего, а такие рано или поздно берут свое.
В кубрике повисла многозначительная пауза. Спустя минуту я начал беззастенчиво ржать. Стоило только представить детей Сохина и Фальцевой. Это ж капец! Парни сдались так же быстро. Под всеобщий хохот и растерянное лицо Макара баянист ляпнул:
– Ваши дети бы напоминали снеговиков! Смотрели бы так выразительно, что превращали бы всех в айсберги.
– Ага, и знали бы все от рождения, наизусть!
Мы ржали, а Макар сдался, закатив глаза. Затем присоединился к нам. Вволю насмеявшись, он ответил:
– Да парни, скорее Сема склеит певичку с пятого курса, чем я окажусь на крючке у Фальцевой. О чем