в мире хирурга по пластическим операциям, – неслось ей вслед, но она уже выскочила в коридор, громко хлопнув дверью.
– Причем здесь хирург? – удивился доктор Соварскин. – Мне, кажется, она сама понимает, что ей уже никто не сможет помочь.
– Необходимо срочно сообщить об этом случае доктору Фогеру. Это уже девятый…
– Я предупрежу. Прикуришь? – Гартен достал портсигар.
– Благодарю, – оба сели за стол у злополучного аппарата. Тихо зажужжал включенный Оршманом вентилятор.
– Думаю, шеф должен быть доволен. Свою работу мы выполнили.
– Какое счастье, что наш институт в тот день не попал в зону действия ПСО, – Гартен засмеялся, оставив сигару в пепельнице, – ты только представь, на кого он стал бы походить.
Перед выходом из института Глора взглянула на себя в большое зеркало.
«Никто, никто не сможет мне помочь! Никто… никто…» – стучала в голове мысль, словно в такт позолоченным часам, висевшим над входом. Девушка поправила прическу. Горячими тяжелыми каплями текли по ее щекам горькие слезы.
Глава 2
Еще мутанты?
Прошел месяц. Глора почти свыклась со своим положением. Каждый день подолгу она разглядывала ухо, ища каких-либо изменений, и не находя их. Дни казались длинными и скучными, даже серыми, несмотря на яркое весеннее солнце.
Прошлый месяц был богат новостями, тревожившими город. Состоялся суд над ученым-самоучкой, окончившийся совершенно неожиданно. Нет, его не помиловали, не осудили условно, ни даже не отпустили на поруки. Его просто расстреляли свидетели, сидевшие в первых рядах зала заседания, в то время, как судьи удалились на совещание. Во время паники, начавшейся после расстрела, люди совершившие «правосудие» надели карнавальные маски и скрылись. Заседание было прервано. Объявили розыск.
Все очевидцы происшествия неохотно рассказывали о случившемся. В какой-то мере они были рады такой развязке. Фотороботы убийц крутились целый день по телевизору вместо рекламных роликов. Глора вспомнила, как она впервые услышала эту новость от матери и не поверила. Но в вечерних новостях показали съемку с места событий: сначала эпизоды процесса, уход судей, и вдруг послышались крики, кинокамера закачалась, едва не падая (видимо запаниковавшие люди бросились бежать, а репортер по случайности попался на пути), затем предстало зрителям искаженное ужасом лицо ученого, пытавшегося спрятаться от направленных на него пистолетов. Далее камера перестает показывать, слышаться выстрелы, оглушительная волна криков, и все – конец. Глоре почему-то стало его жаль, но потом она укорила себя за сентиментальность. Из-за этого человека она стала теперь уродиной – мутанткой!
«Так ему и надо! По крайней мере, он не сможет больше совершать ужасных ошибок, – подумала она. – Мне ходить с этим ухом всю оставшуюся жизнь! Ладно, если еще я не стану той отвратительной обезьяной на страусиных ногах. Не дай бог, мне такой участи!»
Похороны