, и все тут. Умом-то он понимал: с ней отправились достаточно опытные ребята. Закаленные. Проверенные. Но на душе от этого… легче не становилось.
Так неспокойно было, что временами даже воздуха на полноценный вдох не хватало. А дышал он часто и жадно. Но за грудиной, один черт, все сильнее и сильнее ныло. Сдавливало. Тянуло. Выкручивало.
Все его нутро противилось такому сценарию. Бунтовало. Интуиция нещадно шарашила по натянутым нервам. В сознании отчаянно пульсировало: «Не отпускай! Не отпускай! Верни!»
Дмитрий даже машинально шагнул вперед да кулаки сжал до онемения пальцев. Но сам же себя и остановил, отмахиваясь от дурных предчувствий: «Устал я, видимо. Загоняюсь уже! Все нормально. Они в безопасности. Да и кто станет рыпаться сейчас, зная, что вернулся сам Прокурор? Никто. Конченым дебилом нужно быть! Или на всю башку долбанутым!»
Здравое зерно в его рассуждениях присутствовало. Однако напряжение, сковавшее мышцы, не ослабевало, и сердце барабанило в висках все сильнее.
Повинуясь до жути странному порыву, он уже реально собирался окликнуть этих «гулён», дабы вернуть обеих домой. Но не успел. В последний момент к нему подошел Пашка. Ободряюще похлопав его по плечу, он тихо буркнул:
– Все нормально, брат?
Дмитрий встрепенулся, хрустнув позвонками затекшей шеи:
– Да. Пока – да.
– Слушай, что-то не торопится этот наш… – он покосился на собравшихся и закончил фразу слегка завуалированно: – Информатор… с признанием…
– Все будет, Соколик! – холодно усмехнулся Похомов. – У него нет выбора!
В гнетущей тишине из-за стола поднялся Матвей. Игнорируя присутствие старших, подошел к ним. Всем своим видом он демонстрировал раздражение. И нетерпение. Скрестив руки на груди (чем уже взбесил Дмитрия основательно), он «предельно вежливо» уточнил:
– Я хочу знать, почему ты не отпустил меня с ними?
От его дерзости ярость кипятком разлилась по телу. Ошпарила кишки.
Играя желваками на скулах, Борзый прищурился, с вызовом глядя на Матвея.
– На то были причины! – произнес он с притворным спокойствием.
– Какие?
– Веские!
Верещагин горько усмехнулся:
– Думаешь, это я? Думаешь, я – крыса?
– Я очень на это надеюсь! – отозвался Дмитрий, практически рыча. – Давно мечтаю всадить тебе пулю в лоб! Так хоть весомый повод появится…
Пашка предусмотрительно вклинился между ними.
– Так, мужики, – попытался он их утихомирить, – хорош быковать-то!
Будто не замечая Соколовского, Матвей гневно прохрипел:
– Ты сильно заблуждаешься на мой счет! Да, мы с тобой терпеть друг друга не можем – это неоспоримый факт. Но я никогда бы не…
– Не трать слова! – резко прервал его Похомов. – Если ошибаюсь – извинюсь!
– На хрен мне не упали твои извинения! – устало бросил Матвей, отступая на полшага. – Неспокойно мне! Неспокойно, понимаешь? Я пойду за ними!
– Ты завалишь хлебало и сядешь на место! – велел ему Прокурор тоном, не терпящим возражений. – Никто и шага со двора не сделает, пока я не узнаю имя той паскуды, которая прогнулась под моих кровных врагов! А любой, кто рискнет… с большой долей вероятности… покойник! Усекли, детишки?
Не желая лишний раз испытывать на прочность терпение Бориса Андреевича, Матвей вновь уселся за стол. Его примеру последовал и Пашка.
А потом пусть нехотя, но подчинился и сам Дмитрий.
И вновь повисла тишина. Давящая. Звенящая. Нервно побарабанив пальцами по столу, он проверил свой телефон. Если верить уведомлениям, сообщение Зарутскому было доставлено. Однако реакции никакой не последовало. И это жутко напрягало. В молчании время тянулось медленно. Но все же на месте оно не стояло. Прошло около пятнадцати минут, когда Мага вдруг заговорил:
– Может, картишки раскинем? Один хрен без дела сидим!
Многим его идея пришлась по душе, и мужики начали шпилить в «Свару».
Дмитрий к игре не присоединился. Его мысли были заняты другим. В голове навязчивым набатом звучали слова Матвея: «Неспокойно мне! Неспокойно…»
Он впервые слышал от него нечто подобное. Оттого и самому становилось тошно. Едва успокоившееся нутро вновь взбунтовалось. Тяжело вздохнув, Борзый долгим взглядом уставился на Верещагина. Затем на Прокурора.
– Борис Андреевич, – начал он, намереваясь отпустить Матвея под свою ответственность, – пусть он…
Завершить фразу ему не удалось – именно в этот момент настойчиво завибрировал его мобильник. Номер звонившего не определился, но Похомов и так прекрасно знал, кто пытается выйти с ним на связь. Однако принимать вызов не торопился. Продемонстрировав телефон смотрящему, Дмитрий твердо произнес:
– Это мой информатор. Говорить он будет только со мной – с другими не станет. Я могу узнать имя крысы прямо сейчас. Но… что я получу взамен?
Черчесов