дни.
Чёрные немецкие надписи на красных кирпичных стенах, незнакомые указатели и странные надписи на эмалевых табличках…
Толпа приехавших недолго просуществовала в суете и неразберихе. Люди, наконец-то освободившись от трудной дороги и ожиданий, торопились выбраться из сумрака здания на воздух.
Только что прибывший эшелон опустел, затих, паровоз тоже устало шумнул паром и замолк.
У дежурного по вокзалу Мария спросила, где находится городская комендатура.
Пожилой толстый железнодорожник объяснил всё толково, подробно, но покачал при этом головой.
– Не советую добираться туда пешком. Часа полтора идти. Возможны неприятности, на улицах до сих пор опасно. Часов в тринадцать с вокзала наша машина в комендатуру пойдёт, могут вас захватить
Мария усмехнулась.
– Опасно даже днём?
– Смотрите сами, ваше дело…
Сквозь стекла высоких входных дверей вокзала уже виднелась солнечная площадь, но Мария толком не рассмотрела её, едва успев выйти на улицу.
– Эй! Эй, гражданочка! Да-да, вы!
Железнодорожный дежурный толкнул дверь на улицу почти сразу же за ней. Видно было, что он очень спешил, внезапно выскочив из своего кабинета, запыхался, догоняя Марию, но улыбался.
– Извините! Нет, нет, ничего страшного, не волнуйтесь! Просто наша машина подошла пораньше, вот она стоит! Рекомендую всё-таки добраться до комендатуры на ней. В любом случае – безопасней. Да и с вещами поудобней, не нужно в руках нести.
И день оказался солнечным.
И люди в этом городе неплохие.
Мария рассмеялась.
– Хорошо! Уговорили.
Пожилой человек в белом форменном кителе продолжал быть добрым.
Открыл перед Марией дверцу кабины грузовика, помог сесть.
– Давайте, я ваш чемоданчик в кузов аккуратненько закину. Ого! Тяжёлый какой!
– Там книги.
– Так много?!
– Штук десять, не помню точно.
Город напоминал вдребезги разбитую тяжёлую чугунную решётку.
Его немецкое название было похоже на кусок такой же чёрной узорной чугунятины, казалось колючим и трудным.
А новое, советское, имя города вообще мало подходило для того, чтобы стать смыслом продолжения жизни Марии.
Кёнигсберг.
Калининград.
Она смотрела по сторонам, шептала эти два слова и привыкала…
Машина трудно, спотыкаясь на битых кирпичах и замедляясь между засыпанными камнями ямами, проехала через мосты.
Справа, на острове между рек, стояла огромная, без крыши, немецкая церковь с выгоревшими чёрными внутренностями. Даже без рухнувшего шпиля её величественные стены и фасад продолжали стремиться в небо.
– Это собор у фрицев был. Какой-то знаменитый.
Шофёр снова чертыхнулся и дёрнул руль в сторону.
Казалось, что после тех уже далёких военных пожаров городская земля и камни всё ещё оставались раскалёнными и продолжали медленно остывать даже в это пронзительно прохладное и солнечное майское утро.
Чёрные руины с