сем размахом. Не важно, что это был за праздник – в столице империи в любом случае будет пышное торжество с народными гуляниями, пиром, плясками и талантливыми музыкантами. Однако, среди прочих выделялось несколько событий, которые праздновались особенно ярко. Одним из таких был день весеннего равноденствия – особое время, когда ночь и день делят небосвод поровну. День этот символизировал приход весны.
На центральной площади Александрии – столицы одноимённой империи, развернулись поистине великолепные гуляния. На большой ярмарке продавали всё, что душе угодно: от шёлковых платьев всевозможных расцветок для девушек, до свистулек для детей. Однако ж, главным была выпечка. Пряники в форме главного символа весеннего равноденствия – дракона, раздавали всем прохожим, не требуя взамен никакой платы. Даже наоборот: каждая булочная, каждый пекарь сегодня соревновались между собой, стараясь испечь как можно более красивого пряничного дракона. Самые умелые из пекарей попадут на праздничный приём у самого императора.
Простой люд, наслаждающийся торжеством, собирался в большие толпы. Кто-то веселился, наблюдая за многочисленными уличными артистами. Акробаты ходили по натянутым между крышами высоких домов канатами. Шуты и скоморохи развлекали детскую публику кривлянием, а дам смущали постыдными стишками. Глотатели пламени вызывали восхищённые взгляды зевак от своего огненного дыхания. На многочисленных сценах своей игрой музыканты не только дарили усладу для людских ушей, но и заводили толпу задорными мелодиями.
Одним из музыкантов, развлекающих публику, был и Пётр. Как и прочие артисты, он искренне радовался разгулявшемуся празднеству. Выступая на невысокой сцене, он играл на скрипке. Из-под, казалось бы, простого смычка по всей округе разливалась задорная мелодия. Она не была какой-то замысловатой. Совсем наоборот. Звучание было похоже, скорее, на журчание весеннего ручейка или задорное пение соловья.
Отдавшись всецело игре на скрипке, музыкант буквально слился со своим инструментом, растворяясь в мелодии и подыгрывая ей всем телом. Заворожённые слушатели не стояли на месте. Нет. Они, ведомые звонкой мелодией, весело отплясывали, совершенно не замечая ничего вокруг.
В то время, пока волшебная скрипка, испещрённая замысловатыми узорами рун, ожив под умелыми руками мастера, играла задорные мелодии, за скрипачом внимательно наблюдали две пары глаз. Если одна пара наблюдала с неподдельной долей интереса, то вот вторая – с теплотой и нежностью.
Целый день публика наслаждалась игрой скрипача на чудесном музыкальном инструменте. Однако, с наступлением сумерек, повсюду зажглись магические огоньки, а в небе загрохотали яркие фейерверки, знаменуя последние аккорды в народных гуляниях. Хотя народ будет гулять по ночному городу до самого рассвета.
Лёгкий ветерок растрепал копну волос насыщенного оливкового цвета, а янтарного цвета глаза буквально излучали радость и счастье, что испытывал сейчас сам музыкант.
Прерванный взрывами ярких красок в небе, Пётр, ловко спрыгнув со сцены, быстрым шагом направился к тем двум людям, что следили за ним в течение всего выступления. Девушка и мужчина стояли чуть поодаль от всей толпы.
Мужчина был высоким, на голову выше самого музыканта. Прекрасно сложенный он имел яркую и запоминающуюся внешность: огненно-рыжие волосы, зелёные глаза, подчёркнутые скулы и идеально ровный нос. Тепло улыбаясь, он, тем не менее, смотрел на Петра с лёгкой усмешкой.
Стоявшая же рядом девушка была, наоборот, ростом меньше музыканта. Выглядела она хрупкой, словно дорогая фарфоровая кукла со слегка загорелой кожей, золотистыми волосами и карими глазами, а аккуратный носик был слегка приподнят. С любовью смотрели её глаза на приближающуюся фигуру скрипача.
– Это было великолепно! – завороженно произнесла девушка, оказавшись в крепких объятиях Петра.
– Анна права, друг мой, – обратился к скрипачу мужчина, стоявший рядом. – Твоя игра подобно волшебству заворожила не только нас, но и всех, кто собрался в этот погожий денёк на площади.
– Спасибо тебе, дружище, – поблагодарил мужчину музыкант. – Но скажи, Алексей, от чего ты стоишь сейчас здесь, средь простого люда? Ужель приём в императорском дворце отменили?
– Отнюдь, – покачал головой Алексей. – Он вот-вот начнётся.
– В таком случае, от чего же сам референдарий Его Величества стоит сейчас здесь, а не торопится поскорее прибыть к началу торжества?
– Идём, – вместо ответа, поманил за собой Алексей.
Не особенно удивившись такому поведению своего друга, Пётр послушно последовал за товарищем. Шли они молча, прогулочным шагом, не особенно куда-то торопясь. Однако ж, покинув центральную площадь, к удивлению музыканта, они приблизились к роскошной карете, выполненной из дерева и украшенной пурпурными цветами императорской семьи.
– Постой, – остановился вдруг Пётр, – Уж не думаешь ли ты взять меня на приём?
– Именно это я и планирую сделать, – уверенно ответил мужчина.
– Не думаю, что простому музыканту