склонив голову, открывает дверь. Они заходят. Охранник закрывает дверь, бросает пару взглядов в пустое пространство и замирает, сложив руки чуть ниже живота.
В большом кабинете за столом в лёгком свитере сидит темноволосый человек среднего телосложения лет тридцати пяти. Он кивает вошедшим на стулья.
– Здравствуйте, Алексей Владимирович, – начал более старший, когда они сели.
– Здравствуйте. Слушаю вас, – Алексей Владимирович упёрся щекой в кулак, почти враждебно рассматривая своих гостей.
– Меня, зовут Григорий Николаевич, это мой помощник Валентин.
Алексей Владимирович никак не отреагировал.
– Что ж. Наверное, вы правы. Наши имена не имеют значения. Вы знаете, чьи интересы мы представляем. Не так ли?
– Нет, – ответил Алексей Владимирович, не меняя позы.
– Однако, вам позвонили. И вы нас приняли.
– Нельзя ли покороче?
– Зря вы так. С нами надо сотрудничать. Сотрудничать с правительством всегда лучше, чем враждовать, – Григорий Николаевич сделал паузу. – Вы готовы сотрудничать?
– Нельзя ли покороче? У меня много дел.
– Мы хотим, чтобы вы свернули проект «Ромашка».
Они немного посидели в тишине. Алексей Владимирович улыбался одной половиной рта.
– Я сказал, что-то смешное?
– А зачем с вами пришёл, этот? Как там? Валентин?
– Да, меня зовут Валентин. Валентин Михайлович. Я помощник Григория Николаевича.
– И зачем ты здесь, помощник? Без тебя никак?
– Алексей Владимирович, давайте говорить о деле.
– Конечно, Григорий Николаевич. Говорите.
– Я уже сказал, – Григорий Николаевич повторил очень медленно, делая паузы между словами. – Мы хотим, чтобы вы свернули проект «Ромашка».
В кабинете снова повисла тишина. Наконец, Алексей Владимирович откинулся на спинку стула.
– Вы будете говорить или молчать?
– Я же сказал…
– Я не люблю дураков. Очень не люблю. Если вы больше ничего не можете сказать, то пусть пришлют кого поумнее.
Взгляд Григория Николаевича стал серым, над скулами заиграли желваки, указательный палец начал искать невидимый курок.
– Алексей Владимирович…
– О! – Алексей Владимирович щёлкнул пальцами и упёрся указательным в Валентина. – Помощник. Тебя не зря взяли, да? Твой выход.
– Алексей Владимирович, Григорий Николаевич хотел сказать, что проект «Ромашка» стал опасен для нашего государства, страны, нашего народа. Наше руководство, я говорю про правительство страны на самом высшем уровне, хотело бы свернуть этот проект.
– Чем же он вам помешал?
– Алексей Владимирович, вы же сказали, что не любите дураков.
– Браво, помощник, – Алексей Владимирович улыбнулся. – Теперь ты точно Валентин Михайлович. Продолжай.
– Мы бы хотели обсудить этот вопрос, с учётом всех интересов.
– Учитесь, Григорий Николаевич.
– Ты об этом пожалеешь, сопляк.
– Уважаемый, Григорий Николаевич, – Алексей Владимирович сделал театральный жест, – вы не могли бы подождать в машине, пока мы с Валентином Михайловичем обсудим текущие вопросы?
– Что?
– Пошёл вон.
Григорий Николаевич переглянулся с Валентином, резко встал и вышел.
– Не люблю, когда мне угрожают, – заметил Алексей Владимирович, когда закрылась дверь. – И так, Валентин. Кстати, вы можете называть меня Алексей.
– Хорошо, Алексей, – Валентин улыбнулся. – Мы предлагаем вам закрыть проект и выслушать, что бы вы хотели взамен.
– Если я откажусь это обсуждать?
– Будут приняты все меры. Самые жёсткие.
– Например?
– Например, мы возьмём в заложники ваших родных.
– Вы опоздали, Валентин. Они все уже на Ромашке.
– Значит, будут применены силовые методы. Например, спецназ, танки, авиация. Ракетный удар, если хотите.
– Вы просто всё здесь уничтожите?
– Нам бы не хотелось до этого доводить.
– Валентин, а вы, лично вы, не думаете, что это хороший проект?
Валентин покрутил пальцем в воздухе.
– Нет. Кабинет не прослушивается, – ответил на его жест Алексей.
– Я не могу иметь личного мнения. Но вы спросили. Я отвечу, – Валентин положил ногу на ногу. – Это отличный проект. Спорить с этим глупо. Но то, что вы сейчас делаете, разрушает нашу страну. Потеря десяти миллионов человек за два года – это катастрофа для нашего государства. Ещё через два-три года мы можем перестать существовать, как страна. Как настоящий патриот, я против.
– Патриотизм – чувство любви к отечеству. А как насчёт любви своего народа?
– Это