эту битву, но я выиграю войну.
И вот он уже разговаривал с Домом вслух. Покачав головой, он пробормотал:
– Боже, помоги, если я вдруг начну просить людей называть меня другим именем, вот и все. Я выхожу.
Он пошел по подъездной дорожке, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться: рядом не было никого, кто мог бы стать свидетелем его разговора с самим собой.
Вдоль дорожки к главной входной двери распустились цветы, наполнявшие воздух прекрасным ароматом. Даже если вампирская доблесть Эдгара со временем и поугасла, в садоводстве ему по-прежнему не было равных. Остин сомневался, что вампиры обладали некой силой магического роста – если уж на то пошло, совсем наоборот. Однако в городе больше не было цветов: наступила зима. Должно быть, Эдгар что-то сделал, чтобы здесь царила вечная весна.
Поставив одну ногу на твидовый коврик, он постучал в дверь кулаком и оставил без внимания железный молоток в виде головы горгульи. Ручка повернулась. Дверь медленно распахнулась. Внутри никого не было.
Если бы туристы и впрямь знали, на что способен этот Дом, они бы ни за что не стали его искать.
Остина пробрало до мурашек. Он шагнул через порог и оглядел пустой тихий зал. Два дверных проема по обе стороны вели в гостиные, выходящие на фасад. В них тоже никого не было. За ними две винтовые лестницы на второй этаж образовали арку, через которую пустой коридор уходил в заднюю часть дома.
– Что ж, тогда, – произнес Остин в тишине, – раз уж ты меня впустил, теперь скажи, куда идти.
Он ждал, пока что-нибудь произойдет. Однако, несмотря на магию в самой сути, это был всего лишь дом, а не живое существо. Он не умел говорить. И указывать не мог.
– Я так и думал, – сказал Остин. Он уже было собрался отправиться на поиски Джесс, когда внимание привлек звук со второго этажа. Он напоминал шарканье крошечных ножек по дереву, затем по ковру – и приближался.
Что-то невидимое сползло вниз по лестнице.
По коже пробежала неприятная дрожь. Вспомнилось, какую защиту выставил Дом, когда они вступили в битву, чтобы вернуть его. И хотя говорить и указывать Дом не мог, зато определенно мог убить любого из тех, кто был на это способен.
Остин сделал пару шагов вперед, чтобы перила не закрывали обзор.
– Что…
Заметив, как кто-то ковыляет вниз по лестнице, он подскочил и быстро откатился.
Когда этих впервые выпустили на волю, он их не видел. А к тому времени, как вернулся в дом, их уже спрятали. Теперь стало ясно, почему Джесс опасалась за свою жизнь.
– Ладно, ладно, – сказал Остин, быстро пятясь. – Ты себя показал.
По лестнице спускалась большая кукла, точный рост которой трудно было определить. Похоже, она доходила ему до бедра. Ручки и ножки были из пластика, лицо девочки – из другого материала. У нее были румяные щеки и надутые губы, искривленные, будто кукла вот-вот заплачет. Выглядело так, словно ребенка выхватили из девятнадцатого века, уменьшили и засунули в какую-то фантасмагорию.
Сказать, что Дом его преследовал, было бы не совсем точно.
Когда