Слово рушит репутацию, родные становятся врагами, начинаются войны, а правда скрывается под слоем лжи. И если несколько раз повторить выдумку, то люди в нее поверят.
Как странно устроена память! Он, который считал, что может управлять чужими умами, который смог изменить свою судьбу, сейчас не мог справиться со своими воспоминаниями.
От невозможности хотя бы на время избавиться от изнуряющих мыслей рыхлый, тучный мужчина лет шестидесяти, волосы и аккуратная бородка которого были словно подернуты инеем, протяжно и жалобно вздохнул, откинувшись на постели на высоко взбитые подушки.
Решив отвлечься, он осторожно поднес поближе к глазам настольную печать, которой кто-то заложил страницы его Библии: изящно вырезанная ручка, каменное навершие в виде шара, на основании нанесен герб.
Ласка, несущая во рту лавровую ветвь, и над ней гордо развевающаяся лента с девизом «Amat victoria curam». Победа любит старание. Франческо придумал эту эмблему вместе с Бьянкой… а вот и герб Медичи – три павлиньих пера, продетые в горизонтально расположенное кольцо, и над всем надпись «Semper». Всегда.
Эти символы он очень хорошо знал и надеялся больше никогда не увидеть.
Голубые глаза мужчины под седыми бровями потемнели и приобрели оттенок пасмурного зимнего неба. Когда-то красивые губы, теперь потерявшие юношескую упругость, сжались от внутренней боли. Он не хотел помнить!
Мужчина швырнул изящный предмет в стену, удовлетворенно отметив, как с металлическим лязгом от печати отскочила какая-то часть. Если бы он мог так разбить свои воспоминания.
Как посмеялось над ним время. Та, имя которой он приказал убрать из всех документов, чьи гербы были сбиты с зданий, портреты сожжены, чье имя стало проклинаемым, кого называли не иначе как «Колдунья», «Сквернейшая Бьянка», «Ужасная Бьянка», приходила к нему, тревожа и напоминая о прошлом. Раньше только ночью, во сне, теперь и днем. Она смеялась над ним в этих видениях, как и тогда, в юности, дразня его своим чарующим смехом, обвиняя его взглядом медовых глаз. Молодая, манящая, непокоренная, ускользнувшая от него в вечность, не дав ему насладиться триумфом.
Теперь засыпать для него стало мукой: он ужасно боялся увидеть Бьянку и еще больше страшился, что она перестанет к нему приходить.
Фердинандо Медичи, великий герцог Тосканский тревожно смотрел на огонь свечи, стоявшей на маленьком столике рядом с кроватью, – время его жизни уходило, не удержать в руке, как и пламя, которое колебалось от сквозняка. Скоро он предстанет перед высшим, самым неподкупным судом Господа: семейная болезнь Медичи не пощадила и его, приближая конец. Его тело мучила подагра, а душа сжималась от страха перед расплатой.
Какой круг Ада, из тех, что так живо расписал Данте в своих стихах, ждет его? Он попадет в обитель жестоких? Или его будет судить Минос, истязая ураганом в преисподней? А может ему предстоит томиться в Поясе Каина? Сможет ли он оправдаться?
Тот, кто подбросил эту печать, знал, что Фердинандо умирает и давал понять, что предательство не забыто. Мужчина застонал от своих мыслей. Как самонадеян он был, полагая, что никого из помнящих не осталось. Он ошибался.
Что он наделал? Фердинандо издал то ли хрип, то ли всхлип, пытаясь перестать думать о брате и Бьянке. Его рука, потянувшаяся за вином, задрожала, серебряный кубок опрокинулся. Фердинандо не делал попыток его поднять и завороженно смотрел как темно-вишневая жидкость заливает столешницу, инкрустированную изысканной мозаикой из полудрагоценных камней, живопись в камне, которую возродил его брат и славу развития которой он присвоил себе. Как и многое другое.
Фердинандо оттолкнул от себя столик, который зашатался, но устоял. От резкого движения по атласному покрывалу заскользила Библия, отложенная в сторону, когда взял в руки печать и погрузился в свои тревожные мысли. Книга упала рядом с кроватью с гулким стуком и раскрылась. Глаза Фердинандо испуганно метнулись к священному тексту, выхватывая строчки: «…И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его».
Фердинандо закрыл лицо полными руками и заплакал.
Первая глава
Ты видишь сам, как преходящи блага,
Которые Фортуною даны,
Слепой со дня рождения Фортуной.
Данте. «Божественная комедия». Ад
19 октября 1587 года. Флоренция
Иногда жизни бывает мало, чтобы, пройдя через муки ожидания и потери, не пустить в душу ненависть и сохранить любовь. Как простить за прошлое, в котором было много страданий? Как продолжать верить и любить?
Женщину терзала боль, но она знала, что осталось терпеть совсем недолго. Часы жизни, которые ей были отпущены, истекали. И находясь почти у неизбежного предела, оглядываясь на пройденный путь, Бьянка не понимала, как мужчина, которого она безмерно любила, мог не прийти, чтобы проститься с ней?! Всегда необузданная, порывистая, склонная сначала делать, а потом размышлять, категоричная в своих суждениях Бьянка чувствовала, как в ее душу вползала ненависть, вытесняя любовь.
– Отомщу!