не в себя.
– Вон на стуле ведёрко, – ответила Надежда. Каждое утро, приходя на работу, она поливала цветы на двух крохотных клумбах у входа, а потом набирала новую воду из колодца позади почты.
Вода в степи – не такое простое дело, как кажется. Это в городе – открыл кран – и потекло, а в деревне воду надо набирать в колодце. Но не везде она есть – степь, конечно, не пустыня, но с водой тут не так хорошо, как в Полесье. Жителям Русского Дола повезло – посёлок был построен в распадке между двух невысоких, покатых холмов, и грунтовые воды здесь залегали довольно близко к поверхности. Их было довольно много, хотя за последние годы некоторые колодцы стали усыхать, и только зимой этого года вода стала потихоньку возвращаться. Владимир Григорьевич, опуская ниже погружной насос, чтобы заборный патрубок доставал до воды, во всём винил укропов – дескать, то, что они перекрыли Крымский канал, поменяло гидрологию этих мест. А Катя, подруга Надежды, считала, что это просто циклические природные изменения.
Был свой колодец и у почты, точнее, позади неё. Когда Надежда только начинала работать, Владимир Григорьевич добавил над ним ещё одно кольцо, которое зашил в сруб, а сверху установил ворот под двускатной крышей. Недавно они с Гришей разобрали эту конструкцию и заменили новой, с электромотором, но поскольку электричество было не всегда, то Надежда добывала воду по старинке, вращая ворот вручную. Муж Надежды всё грозился поставить на колодец погружной насос, но пока так и не сподобился – насос надо было искать в магазинах Донецка, а Владимир Григорьевич со своими госпитальными делами просто не имел на это времени.
Солдатик подошел к стулу, на котором стояло ведро, взял с подоконника эмалированную кружку, на которой нарисованная белочка грызла орешек, зачерпнул воды и выпил.
– Хороша водица, – похвалил он. – Люблю колодезную, она вкуснее, чем городская. Я сам-то крымчанин, из Солдатского. У нас знаете, какая вода? Соленоватая, и Чонгаром[34] отдаёт, сколько не кипяти.
Он обернулся к Надежде. Это был обычный мужчина – не красавец, но с приятным, открытым лицом. Светлые волосы выгорели на солнце, подбородок покрывала рыжеватая щетина:
– Я подумал, что ж я вас без воды оставлять буду? Давайте, я сам наберу, вы только колодец мне покажите… – он посмотрел на стол, где лежали распечатанные письма, и нахмурился.
– Вас как зовут? – спросила Надежда.
– Николай, – ответил ополченец. – Можно Коля.
– Очень приятно, а меня зовут Надежда. Вы на письма не смотрите, тут такая ситуация – укроп накрыл артой[35] наш почтовый бобик, осколком пробило тюк с почтой, часть писем выпала из конвертов, вот я и пытаюсь их обратно разложить.
– А… – протянул Коля. – Ну, дело такое… известно, что нацики лучше всего воюют с безоружными. Может, помочь?
– Спасибо, я сама справлюсь, – сказала Надежда, выходя из-за стола. – Идёмте, я лучше вам колодец покажу.
– Сейчас, я только за ведром сбегаю, – ответил Коля. Он вышел к своей машине, Надежда вышла