Чтоб ты понимал уровень секретности, на территории имелись цеха, например сорок первый или седьмой, куда другие сотрудники не могли попасть. Запрещено. Только по специальному пропуску. А брали на работу после тщательной проверки. Не только самого человека, но и его родню проверяли досконально. Виктор хорошо прям шёл. Талантливый парень. Инженер от бога, что говорится. Светка только за его счёт и тащилась следом. Что в институте, что на работе. Он почти все за нее делал. И ещё в одном направлении рос твой дядька. По партийной, так сказать, линии. Комсомольская организация была на заводе мощная. Больше тысячи человек. На уровне райкома комсомола практически. И вот Виктора заметили. Выделили среди многих. Он действительно этого заслуживал. В общем, ему светила очень хорошая перспектива. А потом произошло…
Нина Григорьевна резко замолчала. Встала зачем-то, подошла к чайнику, который ещё не закипел, выключила огонь и села обратно. Я бы сказал, что старуха волнуется. Хотя, факт это был удивительный.
– В общем… Виктор работал в отделе главного технолога, как и говорила. А был ещё четвёртый отдел. Специальный. Военные принимали всю работу. Проверяли и так далее. Начиная от чертежей и заканчивая сборкой. Оказалось во время такой проверки, что на заводе готовилась диверсия. Некоторые детали по чертежу обработали неверно и в таком виде отправили в цех. А рабочий что? Ему инженеры спустили, он делает все по проекту. Поэтому на уровне проверки и выяснилось. Началось разбирательство. Сам понимаешь, дело в общем, не шуточное. И вдруг, все концы, которые вообще только у главного технолога и могли всплыть, сошлись на Викторе. А донёс на него некий товарищ Милославский. Как преданный патриот и честный гражданин. Виктору это грозило… Да ты сам понимаешь, чем… Вот тут начинается та часть истории, в которой оказалась замешана я. В этом четвёртом отделе работал мой хороший друг. Во время войны с ним в Воронеже мы встретились. Многое прошли. Так связь и держали. Он, как раз, четвёртым отделом руководил. Я была в Зеленухах, когда пришла телеграмма от него. Срочно, мол, приезжай. Ну, знаю, Сергей просто так подобного не сделает. Я ж и поехала. Там на месте узнала, в чем обвиняют Виктора. Он просил тоже, чтоб меня, как председателя колхоза, позвали. Мол, дать ему рекомендацию. А я ведь его ещё пацаном знаю. Думала, ну, не может такого быть. Просто не может. Умышленно он никогда бы не пошёл на предательство. Витька. Не верю. И значит, Сергею то же самое сказала. Понимаешь, говорит, чувствую нутром, парень не виноват, но фактов нет, чтоб оправдать. И в то же время, доказательств саботажа мало. Скажи, говорит мне, как товарищ, как человек, с которым мы не одну бомбёжки пережили. С кем город от врага отбивали. Что за человек этот Виктор Щербаков. Ну, я все как есть, и выложила. Мол, ерунда какая-то. Ну, всякое бывает, конечно. Всякое… А вот в это не верю. В общем, говорили мы с Сергеем почти всю ночь. Он человек настоящий. Понимаешь значение этого слова? Настоящий человек. Не хотел Витьке зазря жизнь портить. И знаешь… В итоге, под свою ответственность, списал все на ошибку. Мол, случайность, невнимательность. Но не умысел. А вот за Милославского зацепился.