Ночь перед казнью. Полина Верано

ча? Это же просто казнь, а не свадьба сына герцога! Много чести этим оборванцам!

      – Кого казнят-то хоть? – спросила я, выбирая наряд попроще.

      – Не помню… Какие-то жулики. Да они там, в ближней тюрьме, рядом с площадью. Можем съездить узнать и посмотреть на них. Заодно к ювелиру зайдем, заказ заберу. Казнь завтра утром.

      Я нехотя согласилась. Не люблю излишнюю жестокость, но легенде надо соответствовать. А по ней – я знатная и богатая путешественница из далекого северного княжества и привычна к суровым развлечениям.

      Тем более, казнь – это светский ивент как ни как, с алькальдом можно встретиться и переговорить в непринужденной обстановке. А мне как раз нужно выманить у него несколько мест в главную ложу на турнир для моих будущих туристов по средневековью.

      Рансия была моя давняя приятельница, одна из первых встреченных мной в этом мире, дочь мелкопоместного сеньора Антонийского княжества, девушка на выданье и ей одной ходить по городу было никак нельзя. А я слыла чудаковатой иноземкой, которую надо опекать и просвещать, вот как сейчас, насчет рукавов. Так что мы идеально помогли друг другу – я избавила ее от навязчивых компаньонок, нанимаемых отцом, а она стала для меня незаменимым консультантом.

      – Плащ и повозку, – крикнула я слуге, – если появится мой гость, накормить и задержать до моего возвращения!

      Мой гость. Чуть не забыла про него. Костя, взбалмошный мажор, первый наш путешественник, должен был вернуться еще вчера вечером. Видно, понравилось ему здесь! Мы договорились встретиться на всякий случай за сутки до открытия портала, чтоб точно не опоздать. Иначе он рисковал застрять здесь еще на месяц, за дополнительную плату, разумеется! Держать портал открытым ему тут никто не будет. Вроде, это и не возможно технически. Какой-то элемент там должен успеть размагнититься, чтоб использовать его снова. Что-то в этом роде мне объяснял Миша, наш техник.

      Зато «голубиная почта» – маленький портальчик для легких предметов мог перезаряжаться каждый час. Не очень удобно для активной переписки, но другого способа связи между этим миром и нашим пока нет.

      Ну ладно, поедем посмотрим на этих жуликов. Костя тоже казнями интересовался, и если поспешит, то не пропустит!

      Мы сели в повозку и покатили на соседнюю улицу. Пешком дошли бы быстрее, но нельзя! Платья запачкаем и бедный район обогнуть надо. Вообще-то там вполне безопасно, если одеться попроще и знать пару нужных людей. Но для Рансии это «вертеп», в который лучше не соваться.

      Здание городской тюрьмы выходило окнами на площадь, где собирали эшафот. Преступники могли заранее видеть, что их ждет. Нижние окна – маленькие отверстия в толстых каменных стенах, куда не пролезет и голова – находились чуть выше мостовой. Чтоб заглянуть в темницу, приходилось нагибаться. Родственники и сердобольные граждане могли приносить еду заключенным, так как сидели там те, кто на долго не задержатся.

      – Так, значит, фальшивомонетчики… – говорила Рансия, кокетничая с начальником стражи.

      – Так точно, госпожа. – отвечал он, поправляя усы.

      – И много они успели начеканить?

      – Порядочно, хватило бы на безбедную жизнь здесь, в Саграде. Но они не собирались оставаться, их взяли как раз, когда они сворачивали производство.

      Я стояла неподалеку, чтоб не мешать ее светской беседе. Около окна камеры приговоренных толпились зеваки, мне не хотелось туда соваться. Завтра и так насмотримся. Но Рансия сказала, что ей не терпится взглянуть на смертников, и капитан любезно разогнал зевак, пропуская нас.

      Поначалу после солнечного света в темени камеры ничего не было видно. Потом я различила две фигуры у дальней стены. Один лежал на соломе спиной к окну, другой сидел ссутулившись, обхватив себя руками и раскачивался. Суконные рубахи не спасали от холода камеры. Хоть снаружи был жаркий день, солнечный луч не доходил сюда. Зато нас он освещал хорошо. Тяжело им, наверное, выносить всех этих праздных любопытных, зная, что будет завтра.