ал травинки в поле, едва задевая их верхушки, создавая волну в поле. Солнечные лучи пробиваясь сквозь заросли леса, и находя лазейки между веток и листьев падали на огромные листья лопухов. Медленно скользя по ним, лучики на перегонки, покидали лес и стремительно двигались вперёд, освещая всё на своём пути. Пели птицы в соду и их трели разливались по всей округи. Всё шло своим чередом, для всех, но только не для семьи графа Де-Мордье.
Глова семейства, высокий, статный, крепкий мужчина уже успевший посидеть, но всё ещё молодой на лицо, в прошлом офицер, стоял у окна. Он, хмуро сдвинув брови, внимательно всматривался в даль дороги, которая вела к поместью, окутанная деревьями и лозой винограда. С тревогой в сердце и душе, он молил бога, чтобы все слухи, оказались лишь слухами. Чтобы того, что он опасался последние месяцы, не произошло.
Граф, был довольно известной личностью в высших кругах, здешнего общества, был уважаем и на хорошем счету у губернатора, с которым его связывали не только деловые отношения, но и дружба семей. Он вёл честную торговлю, платил налоги, не участвовал в политических заговорах, был приличным семьянином, был честным и просто хорошим человеком, как о нём говорили другие.
Глядя вдаль, Франсуа, молился лишь об одном, чтобы ничего не случилось с его женой и детьми, ради которых он жил, и готов был умереть. Сам он не боялся смерти, так как будучи не один раз на войне, ещё юнцом, он не раз заглядывал ей в лицо, и хорошо знал, не страшно умирать самому, страшно, когда умирают любимые, дорогие сердцу близкие.
– Отец! Может, всё ещё обойдётся? – Раздался тихий, знакомый голос сына, который как не старался, но до конца так и не смог скрыть своего волнения.
– Может быть. – Задумчиво ответил мужчина и оторвав взгляд от дороги, усталыми глазами взглянул на сына.
Перед Франсуа стоял молодой, ещё совсем юный, красивый, высокий, не много худощавый парень. Его серые глаза, выдавали растерянность и тревогу. Его острые скулы были напряжены. Ему было всего двадцать три, но на его молодом, слегка загорелом лице, уже был отпечаток мужественности и решительности.
– Я и не заметил, как ты возмужал. Ты стал мужчиной. Чтобы не случилось, ты должен защитить наш дом. Маму, твоих сестёр и брата.
– Да, отец я готов. – Твердо и без сомнений ответил парень.
– Спасибо сын. Это всего лишь арест. Затем должен быть суд. Пока меня не будет, всё ляжет на твои плечи. – Мужчина крепко обнял сына. – Том, пообещай мне, что не дашь в обиду младших. Если меня казнят, иди к губернатору, проси защиты. Обещай мне!
– Хорошо отец, я обещаю. – Парень, едва смог скрывать слёзы, так горьки были слова отца, которого он не просто любил, а боготворил.
– Вот и хорошо. – Похлопав парня по плечу, мужчина снова как изваяние встал перед окном. – Едут…
В большом и светлом зале, в богатом убранстве сидя в кресле, за вышивкой, сидела средних лет женщина. Она, ещё не старуха, успела осунуться, похудеть, но несмотря на это, она всё ещё была красивой, статной женщиной. Её бледного лицо, едва коснулись морщины. Её золотистые локоны с седыми прядями, были собраны в изящную причёску, как подобало женщине высшего света. Её осанка, манеры, её спокойствие, выдержка и то, как она держалась, совсем не выдавали, её сильного волнения, разве, что женщина, чаще обычного отрывала свой взгляд от рукоделия, чтобы взглянуть на мужа и детей.
На против женщины, так же в кресле за вышивкой, сидела девушка. Ей только исполнилось пятнадцать. Она была хороша собой. Её темные волосы, как у отца, спадали лёгкой волной до плеч. Серо-голубые глаза, чёрные ресницы, тонкие брови, пухлые красные губы и всегда красный румянец на щеках. Девушка, старалась не думать о плохом, повторяя про себя заученный стишок, чтобы отвлечься от плохих мыслей, полностью погрузившись в работу.
По среди огромного зала, на мягком персидском ковре, сидели и играли две девочки. Златовласые кудряшки, вместо волос, которые напоминали спиральки, то и дело подпрыгивали в разные стороны, при каждом их движении. Словно ангелочки, девочки как две капли похожие друг на друга, в розовых кружевных платьицах, украшенных бантами, лентами, в белых гольфах, и туфельках, как птички щебетали и прыгали с места на место. На шее у каждой, на чёрной крепкой бечёвке висел серебряный медальон с инициалами «ДМ», это был памятный подарок покойной бабушки им на крестины. Медальон, был что-то вроде талисмана, оберега и фамильной реликвии. Очаровательные, милые, с красивыми личиками, они смотрели на мир своими голубыми и чистыми глазами, с любовью, счастьем. Увлечённые своей игрой, они совсем не замечали тревоги и волнения взрослых. Они и не догадывались, что их светлый, красочный, чистый мир, рухнет и от него останется только боль, горечь и пепел.
Рядом, совсем на краю ковра сидел мальчик. Он в свои двенадцать грезил сражениями, подвигами. Расставляя своих деревянных солдатиков, сделанных на заказ у лучших мастеров, он придумывал свою тактику боя, просчитывая всё до мелочей. Его чёрные взъерошенные волосы, загорелое лицо, серые глаза, правильные черты лица, тонкие губы, острые скулы, напоминали в нём отца, в юности. Синий камзол, не удобные белые гольфы по этикету, раздражали мальчика, но он стойко терпел,