и шагнуть в темные полумрак ее проема. Она моментально проникала сквозь одежду во все поры кожи, обволакивая волосы густым липким бальзамом, вызывая рвотный рефлекс и острое желание выскочить обратно на улицу. И каждый раз Кате приходилось прилагать просто нечеловеческие усилия, чтобы сдержать и то, и другое. По-другому было нельзя в силу нескольких причин.
Нет, не из-за необходимости приема пищи. Поесть Катя предпочитала в более благоприятной и обязательно уединенной обстановке. Даже на улице, купленная здесь еда все равно отдавала этой нестерпимо удушливой вонью, хоть нос зажимай. И все равно, кажется, эта вонь чувствовалась буквально ртом, стоило только его открыть, чтобы положить хотя бы кусочек на кончик языка.
Однако необходимость возвращаться сюда вновь и вновь у Кати была по двум причинам. Первая это получение новой информации у бармена. А вторая – более выгодная стоимость сбываемых артефактов, которые ей не часто, но удавалось иногда добывать. На полученные деньги потом можно было на Кордоне или в деревне у Сидоровича купить нормальной, если можно так сказать для местных условий, еды, которую потом можно было съесть без опасности выблевать это все сразу в миску обратно.
Посещать это место Катя была вынуждена более-менее регулярно, но старалась как можно реже, хотя бы не чаще раза в неделю.
Очередной срок, который она оттягивала как можно дольше, прошел, но потребность в новой информации и пополнении финансов, сделали эту необходимость неотвратимой.
Инстинктивно набрав в грудь побольше воздуха и задержав дыхание, как пловец перед погружением, Катя потянула ручку двери на себя и решительно шагнула в темный полумрак бара, как в холодную воду в прохладный день.
Шагая вперед по темному коридорчику перед входом в зал, она каждый раз корила себя за то, что слишком торопится, ведь по хорошему надо бы, конечно, подождать пока глаза привыкнут к полумраку. Куда идти она знала, но заставить себя провести здесь хотя бы одну лишнюю секунду она никак не могла.
Каждый раз в голове мелькала мысль, что эта проклятая куриная слепота однажды сыграет с ней злую шутку. Но место было знакомое и относительно безопасное, потому она, не останавливаясь, решительно прошла узкий коридор предбанника и вошла в зал.
Благодаря паре тусклых сороковатных лампочек под потолком, здесь было посветлее, и, как ни странно, даже уютно. Пожалуй, это было единственное положительно ощущение, которое у Кати возникало при посещении этого места.
Помещение было небольшим и от входа просматривалось полностью, без каких-либо укромных мест и слепых зон. Привычка сразу оценивать обстановку и уровень опасности того места где находишься, кажется уже выработалась на уровне подсознательного инстинкта.
Народу как всегда было немного. Пара незнакомых сталкеров. Один в старой, видавшей виды «Заре», второй в длинном черном плаще, какой обычно любят носить бандосы со Свалки. Но, судя по спокойно сидящей через пару столиков от него четверке долговцев, молча и деловито поглощающих гречку с тушенкой, статус его был проверен и подозрений ни у них, ни у бармена он не вызвал.
Вторым неприятным моментом этого места было расположение барной стойки у противоположной стены, к которой каждый раз приходилось идти практически через весь зал.
У барной стойки сидел еще один сталкер. Судя по незамысловатой одежде: болотного цвета дождевик, потертые джинсы и видавшие виды черные берцы, из новичков. Новичка в нем выдавало еще и то, что сидел он как лох спиной и к залу, и, соответственно, ко входу. В то время как первые два сталкера и долговцы сидели так, чтобы держать в поле зрения большую часть зала и вход. Зона – не дом родной. Безопасных мест тут нет по определению. Даже здесь. Даже в присутствии «Долга».
Поэтому едва Катя появилась в зале, один из долговцев сразу окинул ее взглядом, который мог показаться равнодушно-рассеянным, но от которого у Кати по спине пробежали мурашки, словно этот взгляд, как рентгеновский луч, просветил ее насквозь. Так бывает, когда на тебя смотрит дворовая собака, когда ты просто проходишь мимо. И ты даже не видишь, а скорее чувствуешь, как шевелятся волосы у тебя на загривке от ее взгляда, внимательного и оценивающего, а действительно ли ты просто идешь мимо или задумал что-то нехорошее сделать на ее территории.
К счастью ее личность особого внимания долговцев не привлекла. В отличие от двух сталкеров, которые при ее появлении прекратили свою беседу и с нескрываемым любопытством стали ее разглядывать.
Такие взгляды, к ее большому сожалению, были практически при каждом ее появлении. И не только здесь. Женщина в Зоне это всегда весьма редкое явление. А уж женщина-сталкер… Баба… К этому всегда относились как к женщине на корабле – к несчастью. Причем чаще всего и, прежде всего, несчастье было для самой женщины. А уж тем более для такой молодой и привлекательной девушки как Катя. Даже в этом грязном, некрасивом сталкерском комбезе, который к тому же был ей сильно велик по размеру. Последнее обстоятельство было, по мнению Кати, даже скорее положительным, поскольку мешковатая одежда всегда меньше привлекает ненужного внимания к женским формам, чем обтягивающая по фигуре.
Но