ат грома. Амадео распахнул глаза и уставился в темноту. На мгновение танцующие на потолке тени почудились пятнами темной крови, размазанными чьей-то огромной кистью.
Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул в попытке унять бешено колотящееся сердце. Все тело облепил пот, перед мысленным взором мелькнули остаточные образы сна, который мучил его до пробуждения: пули, впивающиеся в тело, ярко-красная кровь, брызжущая прямо в лицо Тео, искаженное злобной ухмылкой лицо Виктории… Прошел уже почти год после покушения, раны полностью затянулись и призрачными покалываниями давали о себе знать только в непогоду, но кошмары и не думали сбегать.
К правому боку прижалось что-то горячее. Амадео откинул одеяло.
Всполох молнии снова осветил комнату и Тео, свернувшегося калачиком под боком у отца. После покушения мальчик стал бояться грозы – раскаты грома напоминали ему выстрелы, и теперь в грозовые ночи он приоткрывал дверь, ведущую из детской в спальню, и забирался к папе в кровать.
Но сегодня что-то было не так. Амадео протянул руку и коснулся лба сына – тот был обжигающе горячим. Мальчик дрожал, съежившись, лоб был покрыт испариной, к нему липли длинные темные волосы. Светло-зеленая пижама промокла от пота.
Амадео включил лампу на тумбе и нажал кнопку рядом с кроватью. Не прошло и минуты, как на пороге возник Цзинь Тао, его врач. Он кутался в неизменный белоснежный ханьфу, забыв, однако, повязать пояс, и зевал.
– Что такое, принц? Не можешь уснуть? – в обычной ехидной манере мурлыкнул он. – Спеть тебе колыбельную?
Сразу после воцарения в доме Цзинь Тао настоял на установке кнопки экстренного вызова в спальне Амадео, чтобы в любое время дня и ночи находиться на посту. Несмотря на весь свой скептицизм и ехидство, он добросовестно относился к работе. Амадео кнопкой не злоупотреблял, но когда бы ни пришлось ей воспользоваться, Цзинь ни разу не пропустил звонок.
– С Тео что-то не так. – Амадео приподнял сына. Тот обвис на руках, как кукла. – У него сильный жар, и…
Несколькими широкими шагами врач пересек спальню. Полы одеяния скрывали ноги, и со стороны казалось, что Цзинь летит. Он склонился над мальчиком, лишенный пояса ханьфу распахнулся, открывая взору тонкое гибкое тело, иссиня-черные волосы, собранные в тяжелый хвост, скользнули на плечо.
– Постарайся его разбудить, – бросил Цзинь, выпрямляясь. – Я сейчас вернусь.
Амадео осторожно усадил мальчика и прислонил спиной к стене. Пальцы ощущали жар даже сквозь пижаму.
– Тео, – прошептал он. – Тео, малыш, просыпайся.
Мальчик что-то пробормотал, но глаз не открыл.
– Малыш. – Амадео повысил голос. – Проснись! Давай же, ну…
Снова никакой реакции. Амадео собрался снова позвать сына и вздрогнул от неожиданности – тот вдруг захныкал.
– Дай мне моего кролика… Хочу поиграть с ним…
«Хочу мишку… Хочу искупать его в фонтане».
Сердце Амадео пропустило удар. Он взял мальчика за плечи и слегка встряхнул.
– Тео! Малыш, я здесь. Папа здесь, просыпайся!
Но Тео продолжал бредить, требуя кролика – первую игрушку, которую подарил ему Амадео, и самую любимую. Просьбы перемежались с хныканьем, из горла вырвался сухой кашель. Амадео тщетно пытался избавиться от заполонивших разум страшных картин давно забытого прошлого – Тересита мечется в объятиях смертоносного жара и просит купить ей мишку, Микки лихорадочно соображает, что делать, Амадео утром трясет девочку, ее голова свешивается набок… и больше не поднимается. Никогда.
– Тео! – крикнул Амадео. Горло сдавило от ужаса – только благодаря этому он не перебудил весь дом. Куда, черт побери, запропастился Цзинь?
– Хочу кролика, – продолжал просить сын. – Кролика…
– Отойди. – Цзинь поставил поднос на тумбу и мягко, но властно положил руку Амадео на плечо. Поскольку тот не тронулся с места, врач сжал пальцы и потянул его назад. – Оттай, ледяной принц, мне нужно место.
Амадео подчинился. Он встал у стены, не сводя взгляда с Тео и стараясь избавиться от страшных видений. Какой ужас он тогда испытал, обнаружив, что Тересита мертва! Всего несколько часов – и она сгорела, как спичка. Амадео пинками гнал от себя отвратительные мысли о том, сколько времени сын проспал рядом, а он даже не почувствовал его присутствия и преспокойно спал.
Глядя на суетящегося Цзиня, Амадео постепенно успокоился. Тогда, в детстве, он был один. Микки ушел и не вернулся, сам он тяжело заболел и ничего не мог предпринять. Сейчас же рядом с Тео много людей, включая профессионального врача.
Но все же тревога сдавливала грудь. И даже когда Цзинь ушел, сообщив, что температура начала спадать, Амадео не мог избавиться от нее.
Следующие три дня Амадео почти не спал и нес дежурство у постели Тео. Цзинь ворчал, ругался, даже грозился, но никакими способами не мог заставить Амадео отойти от сына.
Он отменил почти все запланированные встречи, некоторые перепоручил Чилли и Ричарду Крамеру, финансовому директору «Азар».