Déjà vu, или Бомжацкие дела. Александр Игоревич

ния каких-либо явлений или событий можно говорить о наличии некоего закона, который правит процессами, протекающими в природе или, скажем, в обществе.

      Интересно, а что сказали бы философы диалектического толка и бытовые скептики на историю, которую я хочу рассказать ниже?

      Я оказался посвящён в эту историю чисто случайно, а приключилась она в середине десятых годов нашего века в… передаточном отделении следственного изолятора…

      Когда приходит время этапировать заключённых на следственные действия или судебные заседания, а также в исправительные колонии по приговорам суда, их бодрячком выводят из камер СИЗО, как говорится, с вещами и препровождают в приёмно-отправочные (они же – передаточные) отделения, которые в народе называют "шмоналками", "этапками", "сборками" и как-то ещё. Туда же, само собой, заводят и тех арестантов, кого, наоборот, доставили в воронках из судов и следственных органов в СИЗО. Весь этот разношерстный контингент разводят по клеткам и боксам для ожидания своей очереди на личный досмотр (шмон) и процедуру приёма-передачи – кого по камерам, кого на этап и т.д.

      Эти клетки и боксы устроены по разному. И называются тоже по разному. Они бывают большими ("отстойники", "сборки", "решки" и др.) и совсем маленькими одиночками ("стаканы").

      Клетки, они и есть клетки – в пояснениях особо не нуждаются: из металлических решёток с толстыми прутьями, в каких паршивые зверинцы держат хищников.

      А вот боксы – это глухие либо частично зарешёченные комнатки или ниши с запираемыми дверями. Хорошо, если там есть лавочка и электрический свет, а то и вовсе – голые стены и кромешная тьма.

      Так изолируют друг от друга уголовные "масти", конфликтных и буйных психов, подельников, бывших сотрудников силовых и властных структур.

      Обысковые мероприятия – шмон – дело нескорое. Все до единого арестанты: и прибывающие, и убывающие – в обязательном порядке проходят полный досмотр носильных вещей, одежды и тела.

      Заключённому в категорической форме, не терпящей никаких возражений, предписывают раздеться донага, продемонстрировать все закоулки своего бренного тела: ротовую полость, подмышки, пах, между ягодицами, подошвы ног и так далее. Потом тщательно осматривают и прощупывают, иногда прибегая к помощи металлоискателя ("ракетки"), все предметы одежды и обуви, личные вещи, в общем всё, что зэк при себе имеет.

      Неразрешёные и, паче того, запрещённые предметы и продукты питания изымают, мыло режут на части, конфеты разворачивают, пакетики с чаем вскрывают, а сигареты мнут и ломают напополам…

      Скрупулёзный осмотр тела заключённого проводится с двоякой целью. Во-первых, для выявления предметов, которые могут быть спрятаны в потаённых местах головы и туловища. За щёки, в уши, нос и даже меж складок кожи на животе иные умудряются спрятать сим-карту или пакетик с наркотиком. Ну, а уж в самые-то сокровенные "тайники" при большом желании могут и мобильные телефоны засунуть! Эти места в тюрьме так и называют: воровской карман или бардачок. Мелкие предметы приклеивают пластырем или скотчем где-нибудь в области промежности, на подошве ступни, между пальцев ног или ещё куда заныкают.

      Я вот, например, слышал такую байку, что один ловкий крадун-карманник в начале шмона сбрасывал мобильник в карман сотруднику, который его шмонал, а в конце – также незаметно доставал и перекладывал в свой, унося затем в "хату". Мало ли…

      Вторая цель этой долгой и унизительной процедуры – визуальный осмотр заключённых на наличие телесных повреждений, следов побоев и пыток, синяков, ссадин и прочее. Каждое ведомство – в данном случае администрация СИЗО и конвойная служба при МВД – желает обезопасить себя от неприятностей и не нести ответственности за чужие грехи.

      Шмон обычно сопровождается своеобразными командами, например: "раздвинь ноги!", "мотню подними!", "яйца в гору!", "присел-встал! ещё присел! встал! ещё присел! встал!". Относятся к этому все по разному: кто строптивится и вступает в перерекания, кто исполняет покорно и беспрекословно. В целом же зэки воспринимают такое равнодушно: дело тюремное – привычное с незапамятных времён, устоявшееся из поколения в поколение и ничего стрёмного в этом не видят. Государство не ждёт от зэка ничего хорошего – зэк платит той же монетой, и наоборот. Короче, взаимопонимание полное…