рней. Все эти сердечные дела – такая ерунда, сплошная турбулентность. Все-таки планеты движутся по законам, а люди…
Света: Ну и что? Ты же ищешь эти законы, Агги, и в астрономии, и в любви, как будто это какая-то научная работа.
Агги: (задумчиво) Ну, а разве нет? Всё можно просчитать. Просто я пока не нашла свою формулу…
(Внезапно гаснет свет. В зале раздаются крики. Агги, не обращая внимания, продолжает смотреть в телескоп. За ее спиной раздается тихий голос.)
Макс: Полагаю, авария?
Агги: (вздрагивает) Ой… А вы кто? И как вы сюда попали?
Часть 1: «Небесная механика и человеческая глупость»
Глава 1: “Звезды в глазах и формулы в сердце”
Аглая Соловьева, или просто Агги, как ее называли немногие друзья, жила в мире, где звезды были не просто далекими огоньками, а подчинялись строгим законам физики. В свои двадцать восемь лет она работала в планетарии имени Циолковского, месте, которое считала своим убежищем от хаоса человеческих эмоций. Днем она водила экскурсии для школьников, рассказывая о строении Солнечной системы и притягивая взгляды своей нелепой, но обаятельной рассеянностью. По вечерам, когда посетители расходились, Агги предавалась своему любимому занятию – изучению небесных тел.
Агги верила, что всё в жизни подчиняется определённым правилам, как и движение планет. И если понять эти правила, то можно было бы предугадать любой исход. Она даже пыталась применить этот принцип к своим личным отношениям, что, кстати, с треском провалилось. Её попытки вывести «формулу любви» больше напоминали эксперимент с нестабильными химическими элементами – всё время получалось что-то неожиданное, а зачастую и вовсе взрывоопасное.
Она жила в маленькой квартирке, заваленной астрономическими картами, конспектами и старыми справочниками. Книги были ее лучшими друзьями, а телескоп – единственным, кто мог выслушать ее ночные размышления. Агги считала себя скорее наблюдателем, чем участником жизни, предпочитая изучать других, а не демонстрировать себя. Ее одежда была удобной, но совершенно безликой, а в волосах, казалось, всегда была пара потерявшихся заколок.
В планетарии ее уважали за знания и странную преданность науке, но многие считали ее чудачкой. Агги не обижалась, она даже находила в этом что-то забавное. В конце концов, кто, как не чудаки, делает открытия?
(Диалог Агги с коллегой Игорем после утренней экскурсии):
Игорь: Агги, ты, как всегда, блестяще провела экскурсию. Только зачем ты рассказала школьникам про эффект Доплера применительно к сирене скорой помощи? Я заметил, что они уже ничего не понимали. Агги: Ну как же? Это же так интересно! Это тоже физика, и они должны знать, как она работает. Все взаимосвязано. Звезды, сирены и… любовь! Игорь: (покачав головой) Ладно, про любовь давай потом, Агги. Может, сначала поговорим об обеде? Ты сегодня вообще ничего не ела с утра.
(Агги рассеянно кивает и, словно вспомнив что-то важное, убегает к своим картам.)
Глава 2: “Сноб в звездной пыли”
Вечер в планетарии выдался на редкость тихим. Агги, отсидевшись после наплыва посетителей, устроилась у телескопа, погрузившись в изучение туманности Ориона. Она настраивала линзы, записывала данные в блокнот и, как всегда, бормотала себе под нос что-то о гравитации и межзвёздной пыли. В этот момент в зал вошёл человек.
Он не был похож на обычного посетителя планетария. Высокий, с идеально гладкими тёмными волосами, в дорогом пальто, он двигался уверенно, как хищник, проникший в чужие владения. Казалось, его взгляд изучал не звёзды, а сам планетарий, словно оценивая его стоимость и потенциальную выгоду. Это был Максимилиан Волков, или просто Макс, как его называли в узких кругах. Успешный бизнесмен, известный своими сделками в области космических технологий, и, по мнению Агги, абсолютно бессердечный сноб.
Макс остановился в центре зала, огляделся и, кажется, впервые за всю свою жизнь увидел настоящие звёзды. Вернее, их проекцию на куполе. Его глаза, до этого холодные и расчётливые, на секунду потеплели, словно отразив мерцание далёких галактик.
(Макс, разглядывая звёзды на куполе, обращается к Агги, которая, забыв о приличиях, рассматривает его как какое-то новое созвездие):
Макс: Интересное зрелище. Вы, полагаю, здесь работаете? Агги: (дернувшись) Ой… Да, то есть, ээ… я наблюдаю за звездами… точнее, за их проекциями. Макс: И что же вы там видите? Закономерности? Или что-то еще, более… метафизическое? Агги: (настороженно) Закономерности, конечно. Все можно объяснить с точки зрения физики и небесной механики. А метафизика – это для любителей гороскопов. Макс: (с легкой усмешкой) А вы, я так понимаю, не из их числа?
(Агги поджимает губы и возвращается к телескопу, как будто разговор ее утомил, а не наоборот. Макс же наблюдает за ее реакцией с явным интересом.)
Глава 3: “Гороскоп с ошибками”
Агги не любила людей, которые считают себя умнее других. Макс, судя по его манере говорить, был именно таким. Она решила изучить его, как новый астероид. К