Вчера это была «Клеопатра», позавчера – «Мистер Бэггинс». Охранники давно перестали удивляться его манере давать имена искусственному интеллекту.
Лифт плавно тронулся. За стеклянной стеной проплывали этажи исследовательского центра. Двенадцатый – лаборатории нейроинтерфейсов. Шестнадцатый – отдел квантовых вычислений. На двадцать третьем располагалось его детище – «Новая Атлантида», самая продвинутая симуляция общественного развития.
Внезапно Максима накрыло странное чувство. Он как будто помнил другой лифт – старинный, с кованой решеткой и медной кнопочной панелью. И запах… свежая выпечка и крепкий кофе. Терраса парижского кафе, утреннее солнце на брусчатке площади… Он моргнул. Видение исчезло.
«Странно, – подумал Максим. – Я же никогда не был в Париже».
Рабочая станция приветствовала его мягким свечением голографических дисплеев. Максим достал из холодильника яблоко, посыпал его солью и с хрустом откусил. Антон из соседнего отдела всегда морщился, видя эту привычку.
– Кто соль на яблоки сыплет? – обычно ворчал он.
– Кто кубик Рубика собирает с закрытыми глазами? – парировал Максим.
Он активировал основной интерфейс «Новой Атлантиды» и погрузился в работу. Симуляция создавала модель общества, где экономические отношения строились на принципе динамического распределения ресурсов через нейросеть. Никаких денег, никакого накопления – ресурсы распределялись в реальном времени в соответствии с актуальными потребностями каждого участника.
Сегодня Максим проводил регулярную ревизию кода.
– Компьютер, запусти диагностику квантового слоя симуляции, – скомандовал он, вызвав голографический терминал.
Трехмерная структура кода развернулась перед ним наподобие ветвящегося дерева. Максим начал погружение, следуя по магистральным путям алгоритмов. Здесь все было знакомо: экономический модуль, социальные связи, климатические условия… Но когда он дошел до квантового уровня, где хранились базовые правила симуляции, что-то привлекло его внимание.
Фрагмент кода, который он не помнил. Изящная, почти поэтичная структура алгоритма, как будто нарисованная одним движением.
– Что это за чертовщина? – пробормотал Максим, увеличивая фрагмент.
Код не просто был незнакомым – он использовал подходы, которых Максим не видел раньше. Как будто математику квантовых алгоритмов переписал кто-то, мыслящий на другом уровне.
«Может, Ирина из отдела нейромоделирования? – подумал он. – Но зачем ей лезть в мою симуляцию без спроса?»
Он попытался отследить, когда были внесены изменения, но система выдала сбой. Согласно логам, этот фрагмент существовал всегда, с самого начала проекта. Но Максим точно помнил, что писал этот модуль иначе.
Или не помнил?
Тревожное чувство усилилось. Последние недели его мучили странные сны и мысли не на своем месте. Вспышки воспоминаний, которых не должно было быть.
«Может, просто переутомление», – успокаивал он себя.
Вздохнув, Максим откинулся в кресле и потер глаза. Он проверил время – 16:42. Еще несколько часов работы. Он потянулся к терминалу, чтобы продолжить анализ странного кода, и заметил на краю стола то, чего там раньше не было.
Небольшая прямоугольная карточка размером с кредитную. Старинная на вид – не прозрачный пластик, который сейчас используют, а что-то вроде темного металла с медным отливом. На поверхности витиеватый узор и надпись, сделанная странным шрифтом: «MNEMOSYNE».
– Что за… – Максим осторожно взял карточку. – Эй, кто-нибудь заходил в мой кабинет?
Тишина. Он повертел странный предмет в руках. Карточка была теплой на ощупь и, казалось, слегка вибрировала. По краю шел ряд необычных символов – не похожих ни на один известный ему язык.
«Как она сюда попала?»
Центр «НЕЙРОНИКС» был закрытым объектом с многоуровневой системой безопасности. Никто не мог просто войти и положить что-то на его стол.
Максим поднес карту к сканеру.
– Компьютер, анализ.
Терминал моргнул и выдал странный результат:
ОБЪЕКТ: НЕИЗВЕСТНЫЙ
СОСТАВ: СПЛАВ МЕДИ (72%), НЕИДЕНТИФИЦИРОВАННЫЙ МАТЕРИАЛ (28%)
ВОЗРАСТ: ДАННЫЕ ПРОТИВОРЕЧИВЫ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ: НЕ ОПРЕДЕЛЕНО
Максим нахмурился и провел пальцем по поверхности карты. В тот же миг его снова накрыло волной дежавю. Он как будто видел эту карту раньше. Держал ее в руках. Вставлял в какое-то устройство с медными контактами и старинными циферблатами…
Звук сообщения вырвал его из транса. Елена Власова, директор проекта, запрашивала встречу через пятнадцать минут.
Максим положил странную карту в карман и направился к ее кабинету, чувствуя, как металл необъяснимо теплеет сквозь ткань.
Кабинет Елены Власовой отличался строгостью и какой-то выверенной элегантностью. Ни одной лишней детали. На столе – только