прервал молчание:
– Как ты думаешь, что отец пытался сказать в последнюю минуту?
Карл пожал плечами.
– Он был предан «Серви ноктис», а Морсатр – дукс. Видимо, он препоручал нас ему.
Собеседник с сомнением качнул головой. Последнюю пару лет Рихард тянулся к старшему сыну, словно пытаясь искупить вину перед ним, младшему не доставалось и малой толики его внимания. И Конрад хорошо помнил, что сказал отец во время одной из их доверительных бесед.
Около месяца назад, когда мужчины остались наедине, старший произнёс слова, взволновавшие и озадачившие Конрада.
– Майдель – чудовище, – глядя в огонь камина, промолвил колдун. – Я не мог и предположить, что сложу свою магию к ногам такого мерзавца.
– Но вы поддерживали его когда-то, – возразил сын.
– Поддерживал, ибо в то время считал достойнейшим из тех, кто мог занять место дукса. Я даже не гневался по-настоящему, когда вы отказались от власти, мне казалось, что она выше ваших сил.
– Сейчас вы думаете иначе? – осторожно поинтересовался Конрад.
– Да. Вы сами однажды сказали, что служение ночи не предполагает обязательной жестокости, только лишь разумную жёсткость. Ваше правление стало бы именно таким. Я сожалею, что вы не встали во главе «Серви ноктис», хотя и считаю теперь, что это не честь, а тяжкая ноша.
Конрад, скорее, встревоженный, чем обрадованный похвалой отца, спросил:
– Значит, вы полагаете, что я совершил ошибку?
– Несомненно. Но в этом нет вашей вины. Виноват я, пытавшийся не уговорить, а принудить вас.
Младший Виттельсбах задумался. Он не совсем понял, что имел в виду отец.
Рихард встал. Обняв за плечи своего тридцатилетнего ребёнка, он поцеловал его в лоб.
– Прости меня, Конрад, за то дурное, что я принёс в твою жизнь. И спокойной ночи, сынок!
Не дожидаясь ответа, маг развернулся и вышел из комнаты.
Этот разговор и вспомнил сейчас старший брат, размышляя, мог ли Рихард при таком мнении о Майделе с лёгкостью завещать сыновьям службу у него. Сам Конрад давно разочаровался в друге детства, но Карл верил дуксу.
– Мне кажется, – продолжил разговор старший Виттельсбах, – отец имел в виду что-то другое…
– Что именно? – прервал младший.
– Не могу сказать, но вряд ли в последние секунды жизни он стал бы давать указания, кому мы должны повиноваться.
Не вставая с кресла, брат наклонился к Конраду, прошипев:
– Мне ясно, как день, что прозвучало завещание. Ты отказался стать дуксом, им стал Морсатр, и теперь мы оба в его безоговорочном подчинении.
– Нет, это не так!
– Для тебя, возможно. А я готов выполнять свой долг.
Уничтожающе посмотрев на Конрада, Карл направился к выходу.
– Подожди. Отец всегда осторожничал при субвертации, почему же он погиб так нелепо? Возможно, Вольф что-то знает. Последние слова…
– Морсатр! –