ятёрочку». Но до неё я не дошла. Потому что на углу возле магазина в меня врезался мужчина.
– Извините, – сказал он слишком уж вежливо. Прямо как те, кто заранее знает, что в пакете – не только молоко. У него был плащ. Пыльный. И глаза, как у человека, который много знает, но молчит, потому что его об этом просили угрозой.
Он уронил чек. Я подняла. Прочитала, чисто по привычке:
– Крюк рыболовный
– Плёнка строительная
– Крем для рук «Сладкий ром»
– У вас чек, – сказала я. Он забрал, даже не посмотрев.
А потом – исчез в сторону автобусной остановки. Как-то… шмыгнул, как барсук в шортах.
Я пожала плечами. А уже через два дня увидела его фото в местных новостях.
«Директор краеведческого музея найден мёртвым в городском фонтане. Полиция не исключает несчастного случая.»
Фонтан. В ноябре.
Несчастный случай?
Плёнка, крюк и ромовый крем?!
Да. Возможно, я просто устала. Возможно, кофе был крепкий.
Но когда ты находишься на грани между «гражданка» и «частный следователь в пальто цвета борща», есть вещи, мимо которых пройти невозможно.
А главное – я ведь просто хотела уксуса.
Допрос, который не был допросом (официально)
На следующий день я пошла в «ХозМаг» – тот самый, где продавалась плёнка, крюки и, возможно, судьба местного директора музея. Но пошла, конечно, не расследовать, а за новой щёткой для мытья ванны. Потому что старая подозрительно гнулась – как моя воля по выходным.
Но если уж я там, ну что такого, если я немножко поинтересуюсь?
За прилавком стояла Зинаида Васильевна. Женщина суровая, с голосом, как наждачная бумага. Говорит редко, но как скажет – хочешь лезть под лавку. Я, к слову, училась с её племянницей, которая в пятом классе ушла в астрономический кружок и с тех пор больше не вернулась. Говорят, теперь живёт в Омске.
– Зинаида, – говорю я невинно, – а к вам тут мужчина в плаще не заходил дня два назад? Такой… взгляд как у хорька на пенсии?
Она смерила меня с прищуром.
– Лид, ты это про кого опять? Ты опять во что-то вляпалась?
– Я? Да что ты! Просто смотрела новости, и там один… ну… похожий. И крем для рук у него был. Ромовый. Не часто же мужчины ромом мажутся, правильно?
– Ты бы лучше сама кремом намазалась. А то у тебя руки – как у слесаря, который дракона ремонтировал.
– Это да… Но мужчина-то был?
Она помолчала. Потом всё же сдалась.
– Был. Брал плёнку, крюк и ещё перчатки. Ещё спросил, где у нас кислота. Я сказала: «В любви, милок, а не в хозмаге».
– И когда это было?
– Позавчера. Утром. Потом сел в чёрный «форд» и уехал.
(Про машину она сказала с гордостью, как будто сама его сдавала оперативникам.)
– А он тебе не показался… странным?
– Лида, если бы я реагировала на всех странных – я бы с тобой за руку не здоровалась.
На этом диалог завершился. Я вышла. Сидела у магазина с банкой «Золотой семёрки» (не пью – просто присела на ящик, там банка стояла), и обдумывала.
Плёнка. Крюк. Перчатки. Вежливость. Ром.
Что-то он, этот музейщик, точно проворачивал.
А главное – полиция всё спустила на тормозах. Поскользнулся. Упал. В фонтан. В 8 утра. В перчатках.
Полковник в этот момент уронил мою записную книжку с подоконника. Это знак. Или просто у него лапы с жиром. Но я выбрала верить в знаки.
Никто не верит женщине с уксусом
Я решила пойти в полицию. Не как официальная заявительница. А так, между делом.
Типа проходила мимо, вспомнила про уксус, потом – про мёртвого музейщика, потом – ой, а не зайти ли мне к участковому?
В участке меня уже знали. После истории с «похищенным» котом, который оказался под ванной, и ложной тревогой по поводу «психопата с пилой» (это был дворник и пила), я стала у них чем-то вроде местной легенды.
– Лидия Анатольевна… – протянул участковый Павел. Молчаливый, высокий, с выражением «опять ты». – Опять с происшествием?
– Не-ет. Просто… у вас ведь там в новостях мужчина – директор музея, умер в фонтане?
Так я вот… проходила, видела. Не как он тонул! А раньше. Он уронил чек.
– И вы… сохранили чек?
– Ну нет, я же не фанатка. Просто запомнила. Там крюк, перчатки, ромовый крем.
Павел вздохнул.
– Лидия, вы – хороший человек. Но, может, не будем превращать каждый случай в эпизод «Следствие ведут…»?
– Меня, кстати, Лидия зовут. Совпадение? – прищурилась я.
– Абсолютно.
Он уже хотел разворачиваться,