о бетонный пол. Глаза открывать почему-то не хотелось. И холодно. И сыро. Очень холодно и очень сыро. Тело неимоверно затекло, казалось, стоит пошевелить хотя бы пальцем, и её насквозь пронзит миллион раскалённых острых иголок. С трудом пересилив слабость и дикое нежелание что-либо делать вообще, открыла сперва один глаз, затем второй. Это тоже оказалось непросто, веки опухли так, будто она выпила не менее литров трёх воды за раз… Перед глазами обозначился серый бетонный пол. Чуть в стороне, откуда-то сверху, прилетали тяжёлые капли и с брызгами разбивались о пол. Брызги долетали до лица. Сознание медленно, но верно пробивалось сквозь липкую и серую дымку головной боли. Полежав так ещё минут пять и вдоволь насмотревшись на грязный и мокрый бетон, пришла к выводу, что вставать всё же придётся. Села с трудом. Сил не было совсем, даже на это. Осмотрелась. Находится в квадратном бетонном ящике, иначе не скажешь. Посмотрела вверх, поняла, что вместо потолка что-то вроде деревянной решётки. Именно поэтому здесь не темно, как в склепе. И оттуда же капает вода. Наверное, там дождь…
Прислонившись спиной к ледяной стене, попробовала собраться с мыслями. Вопрос первый: «Где я?», естественно, остался без ответа. Но это ещё ничего, с этим можно определиться чуть позже. Намного больше её испугал второй вопрос: «Кто я?»… Вот это уже ввело в такой ступор, что она замерла, словно мраморное изваяние, минут на несколько.
Отсидевшись так, в более чем глубоком недоумении, встала. Держась за стену, сделала несколько шагов. «Ну, ходить могу, уже хорошо. Вроде бы ничего не сломано. Руки, ноги… Функционируют. Головная боль понемногу стихает… Очень хочется есть. Пить… Нет, пить не хочется. Почему же я ничего не помню? Даже имени своего не помню, уже не говоря о том, как попала сюда… Меня что, похитили? Накачали чем-то? Или просто по голове треснули, не просто же так она болит…»
Девушка провела ладонями по голове. Шишек нет. Ран тоже никаких не нашла. Значит, не били. Значит, чем-то напоили или вкололи что-то. Просто так память не пропадает на пару с сознанием. Кстати, сколько она здесь провалялась? Несколько часов? Или может суток? И как же меня все-таки зовут? Без имени… Словно не человек… Странное ощущение. Хоть бы имя своё вспомнить… Ничего… Вообще ничего, пустота. Единственное, что она знала – она женщина. Молодая. Сколько ей? Ну, по ощущениям, от 18 до 25. Не больше. Вот. На этом, пожалуй, её познания о себе заканчивались.
– «Хорошо», – сказала вслух. Голос отозвался гулким эхом от стен её катакомбы. – «Хорошо. Истерику оставим на потом. Сначала надо как-то отсюда вылезти»
До деревянной решётки наверху не хватает дотянуться совсем немного, около полуметра. Попыталась подпрыгнуть – тоже не получается. Стены… Стены ровные и гладкие, зацепиться не за что. Немного подумав, внимательно осмотрела себя: кроссовки на шнурках. Уже кое-что. Джинсы. Футболка. Короткая кожаная куртка. Вся одежда довольно грязная и промокшая. Ремень! Есть ремень на джинсах! Быстро стянула его, слегка подпрыгнув, перекинула через одну из досок. Ухватившись обеими руками, упёрлась ногами в стену и начала карабкаться вверх. Стена была влажной, кроссовки скользили, не позволяя как следует подтянуться. Нет, так не пойдет. Отпустила висящий на перекладине ремень, разулась. Кроссовки связала друг с другом шнурками и повесила себе на шею. Вновь вцепилась руками в ремень. Босыми ногами передвигать по бетонной плите оказалось намного проще. Она уже почти дотянулась до перекладины, когда та с гулким треском обломилась, и девушка, успев лишь неуклюже взмахнуть руками, цепляясь за воздух, приземлилась пятой точкой на бетонный пол. Позвоночник пронзила дикая боль. Из глаз брызнули слёзы. На макушку с бряканьем шлёпнулся ремень. Встала. Вновь перекинула ремень, уже на другую перекладину. Если все эти деревяшки переломаются, то отсюда будет уже не выбраться. Усилием воли отогнав зазвеневшую в воспаленном сознании панику, покрепче вцепилась в ремень и, поджав под себя ноги, повисла на нём. Перекладина заскрипела, но выдержала. Для уверенности покачалась из стороны в сторону. Кажется, должна выдержать. Перебирая пятками по стене, полезла. В этот раз повезло. Уцепившись за деревяшку, кое-как подтянулась, цепляясь, что было сил. Вдруг поняла, что не пролезет. Расстояние между брёвнами уже, чем ей казалось. Она не была полной, нет. Вполне стройная, очень даже спортивного телосложения. Но всё равно застрянет. Единственная дыра, где можно пролезть, – это у противоположной стены, там, где сломалась доска в первый её подъём. Спускаться вниз и лезть по новой не было ни сил, ни желания. Цепляясь поочередно за перекладины, расцарапывая в кровь ладони и едва не свалившись оттого, что от напряжения темнело в глазах, доползла до дыры и, уперевшись коленями в стену, буквально выпихнула себя вперёд и вверх.
Она пролежала на краю ямы около получаса, прежде чем все её конечности перестала бить какая-то дикая, непрекращающаяся дрожь. Одним словом, колотило её изрядно и долго. Вокруг был то ли лес, то ли парк… В общем, что-то с деревьями. Моросил мелкий дождик. Она перевернулась на спину, подставив колючим каплям чумазое лицо. «Хоть немного умоюсь…» – пронеслось в голове. Ладони горели. Было ощущение, что она содрала с них кожу совсем. Поднесла руки к лицу. Нет. Слегка поцарапала, нацепляла