: босые ноги скользили по дну, когда внезапно – провал. Мир опрокинулся, споткнулся о что-то невидимое. Медленно, почти невесомо падал, солнечный свет уходит наверх сквозь толщу воды.
Неожиданно всё в виках застучало: «Рук нет. Плавать не умею». Но где-то в глубине сознания вспыхнул спасительный импульс: «Спина! Надо оттолкнуться!».
Ноги нащупали дно – я рванул всем телом, вода хлынула в нос и рот, но инерция вынесла меня к поверхности. Я вынырнул, взахлёб, с ощущением, что смерть только что провела по моей шее ледяным ногтем – и передумала.
Я тогда не понимал, что это падение – лишь первое в череде многих. Впереди будут другие реки: глухие стены больниц, чужие насмешки, тихий ужас «ты не справишься». В тот первый урок – оттолкнуться от дна, когда кажется, его нет – навсегда останется моим правилом.
Часть I.
Детство
Без заборное время
Ах, детство… Помню, это было прекрасное время. Солнце светило ласково, словно мамина улыбка, и грело нежно, будто её руки. Мы с ребятами бегали по лужам, и брызги разлетались вокруг, как фонтаны в кино. Это было незабываемое лето.
А что сказать про зиму? Уральскую зиму… Да, она была суровой, холодной, как лёд, и не позволяла стоять на месте, будто шептала: «Прыгай, прыгай! Беги, беги! А то заморожу!» Зима – это каток. Коньков не было, зато были валенки! А ещё – снежные горки, с которых мы катались дотемна, пока мама не позовёт.
У нас был пёс – огромный, неведомой породы, злой и бесстрашный, но… без хвоста. Сейчас вспоминаю: мы привязывали к его ошейнику санки, и он возил нас, будто запряжённая тройка. Мы падали в снег, и нам казалось, что так будет всегда…
Однако настало новое лето. Я проснулся в комнате – солнце светило так ярко, словно говорило: «Пора вставать!» Встал, обошёл квартиру – никого. Живот заурчал, напоминая: «Нужно что-нибудь перекусить». На столе – ни крошки. Заглянул под буфет – о счастье! Там лежал огромный снежно-белый кусок сахара. Я знал: он очень вкусный.
Кусок моментально оказался во рту. О нет! Он твёрдый как камень… Что делать? Взгляд упал на чайное блюдце с водой. «Надо растворить, как мама учила», – подумал я. Секунда – и я уже на стуле, тянусь к блюдцу. Вода в нём была странного синего цвета, но времени терять нельзя – замочил свой сладкий завтрак.
Открываю глаза… Не понимаю. На стуле у кровати стоит банка из-под молока. Входит мама со словами: «Как же я могла? Чуть не отравила своего младшенького!» Садится на край кровати: «Попей ещё молочка, тебе полегчает. То, что ты выпил, было отравой для мух…»
Уже на следующий день я снова бегал с мальчишками по дворам.
Но однажды ночью раздался резкий грохот – будто молния ударила рядом. Я в испуге проснулся. Все выбежали во двор – и я тоже. Там лежал наш пёс – тот самый, злой и бесстрашный. Он лежал неестественно… Подошёл ближе – лужа крови, вывалившиеся внутренности. Он не дышал. Его застрелили. По телу пробежал холодок. Я плакал – в голове мелькали воспоминания о нём, ведь мы с детства были друзьями…
Настал день переезда в другой посёлок. Грузовая машина, забитая нашим скарбом, двинулась в незнакомое место. Мы ехали в кабине: папа за рулём, я посередине, а в руках держал кошку, которая всё норовила вырваться и цеплялась лапами за рычаг коробки передач. Поздним вечером мы приехали в новый дом.
Посёлок Дружный
Первые дни после переезда запомнились знакомством с ребятами по соседству. То было время до школы – мы бегали на озеро, на речку, и всё казалось таким простым и радостным. С родителями ходили в гости к новым знакомым – тогда так было принято. Мне очень нравились эти походы: нас угощали, разговаривали, и в доме пахло чем-то тёплым и уютным.
Ботинок
Однажды мы с друзьями отправились на речку, и вот что вышло…
Босой, в мокрых штанах, я брёл по пыльной дороге. В голове крутились оправдания: «Он просто соскользнул… Течение такое сильное… Я пытался его поймать…» Но чем ближе был дом, тем тяжелее становилось на душе – ведь это были мои новые ботинки.
Мама встретила меня на пороге. Её взгляд скользнул по моей босой ноге, покрытой речным илом, но вместо крика я увидел лишь лёгкую, усталую улыбку.
– Главное – что ты здесь, – сказала она, проводя ладонью по моим мокрым волосам.
Пахло речной водой и домашними пирожками.
– Ботинки – дело наживное. А ты у меня такой один.
Её тёплые руки и смех сделали потерю не такой страшной. Я засыпал, чувствуя, как в груди поселилось что-то важное – понимание, что есть вещи дороже любой обуви.
Дом пчеловода
Мы гуляли в горах, там, где тропинки теряются среди камней, а воздух пахнет полынью и нагретой смолой. Солнце висело высоко, и мы, пятеро по девять лет от роду, шагали вверх по склону, смеясь и толкая друг друга, пока не наткнулись на него – мрачный, одинокий дом пчеловода.
Это был не дом, где жил человек.