ца, её голубые глаза искрились озорством. Золотые канделябры отбрасывали тёплый свет на паркет, где лакеи сновали с подносами, а сестры, Ольга и Татьяна, чинно беседовали с гостями в своих белых платьях, похожих на облака. Приём в честь какого-то генерала был скучным, как все эти бесконечные вечера, где от Анастасии ждали только улыбок и молчания. Но она не собиралась подчиняться.
– Настя, где ты? – раздался шёпот Марии, её младшей сестры, выглядывавшей из-за шторы.
– Тсс! – Анастасия приложила палец к губам, подавляя смешок. В её руках был крошечный бумажный кораблик, который она смастерила из программы вечера. План был прост: запустить его в бокал какого-нибудь напыщенного графа.
Она высунулась, прицелившись, но тут её взгляд поймал что-то странное. В дальнем углу зала, у резных дверей, стояла мать, царица Александра, в тёмно-зелёном платье, с напряжённым лицом. Рядом с ней был он – Григорий Распутин, в своей чёрной рясе, с всклокоченной бородой. Его глаза, пронзительные, как у хищника, скользили по толпе. Анастасия невольно сжала кораблик, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Этот человек, которого мать называла «наш друг», всегда вызывал у неё смутное беспокойство.
– Ваше высочество, вы опять за своё? – голос за спиной заставил её обернуться. Это был Яков, сын дворцового художника, державший поднос с красками для реставрации фресок. Его тёмные волосы падали на лоб, а в серых глазах плясала насмешка.
– А ты опять шпионишь за мной, – парировала Анастасия, но уголки её губ дрогнули в улыбке. Яков был одним из немногих, кто не кланялся ей каждую секунду, и это ей нравилось.
– Не шпионю, а спасаю. Если ваш кораблик угодит в бокал, начнётся переполох.
Анастасия фыркнула, но спрятала кораблик в рукав.
– Лучше скажи, что ты видел в покоях этого… Григория, – она понизила голос, кивнув в сторону Распутина. – Слуги болтают, что он прячет там что-то странное.
Яков нахмурился, его рука с подносом дрогнула.
– Не знаю, о чём вы, ваше высочество. Но… – он замялся, – вчера я видел, как горничная выносила из его комнаты какую-то книгу. Она была напугана.
– Книгу? – глаза Анастасии загорелись. – Какую?
– Не разглядел. Но она выглядела старой, с потрёпанным переплётом. Горничная спрятала её, будто боялась, что её поймают.
Анастасия почувствовала, как сердце забилось быстрее. Тайна – вот что могло оживить её скучные дни. Она уже представляла, как крадётся в покои Распутина, чтобы найти эту книгу.
– Если я её найду, ты мне поможешь? – спросила она, глядя на Якова с вызовом.
Он покачал головой, но в его взгляде мелькнула искра интереса.
– Вы, княжна, как огонь. Сожжёте всё вокруг, если не будете осторожны.
– Пусть горит, – шепнула Анастасия, и в этот момент за окном раздался далёкий раскат грома, словно природа соглашалась с ней.
Глава 2: Запретные страницы
Царское Село, ноябрь 1916 года
Анастасия сидела на подоконнике своей спальни, завернувшись в шерстяной платок. За окном мела позёмка, засыпая сад Царского Села тонким слоем снега. В её руках лежал тот самый дневник – потрёпанный, с кожаной обложкой, пахнущий сыростью и чем-то едким, словно пропитанный тайнами. Горничная, Анна, дрожа от страха, передала его ей утром, умоляя никому не говорить. «Я нашла его под половицей у Григория Ефимовича, – шептала она. – Это не моё дело, ваше высочество, но он… он не должен знать».
Анастасия осторожно открыла дневник. Страницы были испещрены неровным почерком Распутина – смесь молитв, обрывочных фраз и имён, которых она не узнавала. «Князь Ю. предал… трон падёт… огонь с востока», – гласила одна строка. Её сердце ёкнуло. Она знала, что шпионить за «другом» матери опасно, но любопытство, как искра, разгоралось всё сильнее.
Стук в дверь заставил её захлопнуть дневник.
– Кто там? – крикнула она, пряча книгу под подушку.
– Это я, – раздался приглушённый голос Якова. – Вы просили… поговорить.
Анастасия вскочила, поправляя платье, и открыла дверь. Яков стоял в коридоре, держа в руках свёрток с кистями и красками, его тёмная куртка была припорошена снегом.
– Ты опоздал, – сказала она с притворной строгостью, но её глаза сияли. – Я уже начала думать, что ты струсил.
– Струсил? – Яков вскинул бровь, шагнув в комнату. – Это вы, ваше высочество, играете с огнём. Показывайте, что нашли.
Анастасия заколебалась, но всё же вытащила дневник. Она открыла страницу с самой тревожной записью: «Царица слепа, но её сердце видит правду. Кровь спасёт, кровь погубит».
– Что это значит? – прошептала она, глядя на Якова.
Он нахмурился, пробегая пальцами по строчкам, словно они могли обжечь.
– Не знаю.