турбазы, а менее богатым надо было ещё подзаработать в летний период. Многие надеялись получить немного денег за работу в, сохранившемся ещё, совхозе на сельхозработах. Хотя платили им за работу сущие копейки, но для большинства бедных студентов в эти суровые годы «демократических реформ», это тоже считалось заработком. Да ещё в таком возрасте, молодые, не испорченные наживой, романтические души жили ещё другими принципами, овеянными духом коллективизма и будущими надеждами на лучшие времена. В принципе, об отсутствии комфортных условий никто не задумывался, молодые люди радовались, что какое-то время они могут пожить без родительской опеки, что ни перед кем не надо оправдываться, где был этим вечером, и с кем ты проводишь время. Все были предоставлены сами себе, а для молодых, почувствовать себя самостоятельными, да ещё в окружении тебе подобных, казалось великой радостью. Жили студенты в бараках, где не было даже кроватей, вместо них использовались мешки, набитые соломой. А вот одеяла и подушки студенты привозили с собой. Зато эти неудобства компенсировались абсолютно свободным временем. После всех работ, вечерами, студенты устраивали танцы, игры, пели песни под гитару, разыгрывали даже представления.
Питались все тем, что производилось в совхозе. Кухня была во дворе, а столовая находилась здесь же. Она представляла собой длинные столы со скамейками, которые располагались просто под навесом. Но никого эти неудобства не смущали, дело было добровольное, и желающих было не так уж мало. В трёх бараках размещались студенты из разных институтов, но вражды ни у кого не было.
Были при студентах и старшие, из числа молодых преподавателей. Они должны были отвечать за порядок, но главная их задача была, это следить за распределением работ и вести их учёт. Только после работ, они удалялись на съёмные комнаты, которые находились в самой деревне. Так что вечером у студентов, была полная свобода.
Там и образовалась одна милая пара. Парня звали Данилой, а девушку Маргаритой. Вначале, он просто смотрел на неё застенчиво, издалека, а она одобрительно принимала его взгляды, смущённо улыбаясь про себя. Это продолжалось около недели. Видеться они могли, только когда выполняли какие-то совместные работы, или в столовой, когда принимали пищу. Данила, робко поглядывал на неё во время приёма пищи, хотя она в столовой сидела на значительном расстоянии от него. Подойти к ней и заговорить о чем-нибудь, он не решался. Девушка казалась ему недоступной вершиной, к которой он не знал, как приступиться.
Студенты, когда у них было настроение, устраивали танцы, вот на них он и решил познакомиться с девушкой. Девушка тоже ждала этого, она, даже отказала одному парню в танце, когда тот, опередил Данилу и подошел к ней первым. Данила даже слова не мог произнести, когда подошел к ней. Он молча наклонил голову, и девушка, в ответ ему, тоже кивнула. Они вышли на середину поляны и стали танцевать.
Первый медленный танец они танцевали молча, Данила просто прислушивался к дыханию девушки, улавливая её настроение. Она казалась ему загадочной и неприступной. В её движениях чувствовалась гармония, которую, не хотелось нарушать. К тому же ещё, его робость не позволяла ему начать разговор. После танца он проводил её к тому месту, где она стояла прежде, и поблагодарил за танец. После, весь сияющий, вернулся на своё место.
Следующий танец объявили дамским. Тогда девушка, ровным и уверенным шагом, пошла к нему. Она остановилась, открыто посмотрела ему в глаза и улыбнулась, ни сколько не смущаясь. Её радушная улыбка придала Даниле уверенность, и он смело пошел с ней танцевать. Теперь, сдерживать свои эмоции, было просто смешно.
Тогда молодой человек решил представиться: «Меня зовут Данилой, можно, просто Даня».
Девушка ответила: «Очень приятно. А меня зовут Маргаритой, но мне нравиться, когда меня называют Ритой. Моё полное имя звучит, как-то очень, по-взрослому».
«А мне кажется и так прекрасно, и этак. Это, в зависимости, по какому случаю употреблять».
«Вот именно, Моя мама, обычно, называет меня Маргаритой, когда пытается пичкать меня своими нравоучениями».
«А меня мама называет и так, и этак, абсолютно без какой-либо зависимости».
«А можно мне тебя называть Данилой, это намного существенней. Даня мне представляется каким-нибудь маленьким, нежненьким существом, а ты, вот какой большой».
«Я большой потому, что поступил в институт, только после службы в Армии, сразу после школы не хватило баллов для поступления».
«Это по тебе видно, у тебя такой мужественный взгляд. А служить где пришлось?»
«В погранвойсках, на Севере, на границе с Норвегией, у нас образцовая застава была».
«Тебе ещё повезло, в Чечню не забрали. Сколько оттуда наших ребят не вернулось».
«Когда я ещё в школе учился, то выполнил норму кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике. Я тогда спортивную школу посещал, а на границе бегуны нужны. Ох, как нас там по сопкам гоняли: и бегом, и на лыжах. Я даже на тренировках так не выматывался. Ну, да ничего, хорошую школу прошел».
«Да, ты оптимист. Это хорошее качество. А в каком