Дмитрий Старицкий

Путанабус. Наперегонки со смертью


Скачать книгу

лось лениво и сонно: постучат и уйдут. Или кто другой им откроет.

      «Фигвам. Индейская национальная изба». Стучать стали только сильнее. И уже не только в окно, но и чем-то твердым в дверь. Такие не уходят. Придется вставать.

      Сна уже ни в одном глазу. А настойчивый стук все продолжался.

      Пришлось, покряхтев, слезать с кровати, винтажной такой, с медными шишечками. Привычно (что меня не на шутку удивило) одним движением влезть босыми ногами в подшитые кожей войлочные опорки, накинуть на плечи старый романовский полушубок и, как был в бязевом исподнем, пойти в сени.

      По дороге привычно хлопнул ладонью по выключателю, но того на своем месте около двери не оказалось.

      Оглянувшись, посмотрел на потолок и не увидел там не только люстры, но даже примитивной «лампочки Ильича».

      – Это где ж такая глушь, что даже электричества нет, – пробормотал себе под нос, нашаривая на простой дощатой столешнице коробок спичек и огарок свечи в низком медном подсвечнике с ручкой кольцом.

      Вспыхнувший огонек осветил типичную деревенскую рубленую избу средней полосы России, сверкнув по серебряным окладам икон с погасшими лампадами и шарикам спинки медной кровати, по беленому боку большой печки и темным крышкам двух больших сундуков. Не бедную избу, но и не богатую. Так, серединка на половинку по зажиточности, даже гнутые «венские» стулья есть. И сам тут же удивился этим своим мыслям о зажиточности. По меркам начала двадцать первого века вокруг была жуткая убогость.

      К тому же обстановка в избе свидетельствовала, что никто, кроме меня, в этом помещении не живет.

      «А девочки где? Автобус? – не въехал я в ситуацию. – Где это я ваще?»

      Потрогал нос – целый, но я хорошо помнил, что перед тем, как потерял сознание, была сильная боль от удара по носу. И домов там, в валлийских горах, рядом не было никаких.

      Значит, мне это все приснилось? Новая Земля. Орденский город Порто-Франко. Путанабус. Чертова дюжина красавиц из эскорта. Бой с бандитами. Проводы полкового козла на пенсию. Однако какой реальной силы был этот сон! Какие цвета! Какие тактильные ощущения! Какая эротика! Тинто Брасс отдыхает и нервно курит в сторонке. Жаль, что это был только сон, пусть даже в конце этого сна меня убили.

      Видать, хорошо я тут вчера нажрался с Вовиком на их корпоративной вечеринке, вот он меня и засунул сюда отсыпаться с глаз большого начальства подальше. Но пили явно что-то очень качественное, ибо никакого похмельного синдрома совсем не наблюдается.

      Снова застучали в дверь, уже нетерпеливей. Увидали, гады, свет в окошке. Возбудились.

      Пришлось шкандыбать в сени.

      Там, приникнув ухом к входной двери, прислушался к бормотанию людей за дверью, но ничего не разобрал.

      – Кого черти носят тут по ночам! – крикнул через дверь.

      – Открывай давай! – требовательно заорали со двора. – Фершал нужон. Срочно.

      Взяв в правую руку топор с лавки, левой скинул щеколду с двери и потянул ее на себя, не раскрывая полностью.

      В сизом предрассветном мареве на крыльце стоял явно военный. По крайней мере, на его голове красовалась характерная такая фуранька, и шашка висела на боку. За ним, ниже крыльца, во дворе стояло еще трое с длинными винтовками за плечами. Отблески поздней луны посверкивали на тонких штыках.

      – Ну я фершал. Чё надоть? – с удивлением услышал я хриплые звуки собственного голоса.

      – Собирайся, поехали, – сказал тот, что с шашкой.

      – С какого такого бодуна?

      – Ранетые у нас, – пояснил он спокойным голосом.

      Ага. Шнурки только поглажу и побегу.

      – Так везите сюда, раз уж разбудили ни свет ни заря.

      – Не доедут они. Сильно ранетые.

      – Мил человек, так ведь я ни разу ни дохтур, – выдал ему свои резоны. – Им дохтур нужон, если они так сильно покоцанные, что до меня довезти их не могут. Не та у меня квалификация, чтобы операции делать. Зубы драть, мозоль вот вырезать, грыжу вправить, перевязать… Рану еще почистить, чтоб до дохтура жилец доехать мог, – это ко мне. А все что сложнее, – извини, на копейки учился.

      – Да что с ним гутарить, с контрой. Иваныч, поставь его к стенке на хрен, а мы зараз, – крикнул один из тех, что с винтовками, однако, не снимая оружие с плеча.

      – Ша! – дернул рукой в запретительном жесте тот, что с шашкой, кого Иванычем назвали. – Фершал вам не контра, а несознательный пока исчо, но трудовой елемент. Сами ноги бьете только потому, что сдуру доктора в расход пустили. Не понравилось вам, что тот из дворян был. А ранетых кто лечить будет? Вы, што ль?

      Троица во дворе виновато потупилась на свои облезлые ботинки с обмотками.

      «Бред какой-то», – думал я, смотря на весь этот спектакль.

      – Вот это видел? – повернулся ко мне военный, доставая из рыжей кобуры австрийский револьвер и тыча его дулом мне под нос.

      Память моментально выдала справку: «Раст и Гассер», калибр 8 миллиметров, в барабане 8 патронов. Год принятия на вооружение