пригласил сына в кабинет и с неподражаемой римской прямотой укорил его:
– Кого, сын, ты хотел бы видеть возле себя в родном доме – тайного врага или верного человека?
– Странный вопрос, – пожал плечами Ларций.
– Тогда взгляни вокруг. Ни я, ни твоя мать не гнушаются принимать пищу вместе с рабами. Ты тоже никогда не считал это унижением. Разве они не люди? Разве они не твои соседи по дому? Нельзя, Ларций, искать друзей только на форуме и в курии. Если будешь внимателен, найдешь их и дома. Изволь-ка подумать: разве тот, кого ты зовешь своим рабом, не родился от того же семени, не ходит под тем же небом, не дышит, не живет, как ты, не умирает, как ты?
– Однако, отец, разве я не имею права наказать раба?
– Наказать – да, издеваться – нет.
– Велика беда – надавать пощечин!
– Разве дело в пощечинах! Ты лупил его по щекам именно потому, что он, страшась унижения и боли, предупредил тебя, что для него это невыносимо.
– Ну… – покраснел Ларций.
– Если бы это касалось только Эвтерма, я не стал бы начинать этот разговор. Однако ты испытал наслаждение, причинив ненужную боль другому человеку, а это уже порок, невыносимый для добродетельного человека. Ты меня понял?
– Да, отец.
– Вот и хорошо. Евпатий даст тебе розог.
– Слушаюсь, отец.
Когда наказанному, выпоротому так, что несколько дней он не мог присесть, но при этом во время наказания сумевшему сдержать слезы Ларцию попался на глаза этот придурок Эвтерм, он подозвал его и, выпятив вперед нижнюю челюсть, с угрожающим видом спросил:
– Ну-ка ты, риторское отродье, скажи – какая разница между первоначалами и первоосновами, на которых держится мир?
Услышав вопрос, перепуганный, вновь побелевший лицом, сжавшийся в ожидании тычков и пощечин Эвтерм несколько расслабился, осмелился подойти ближе.
– Первоначало деятельное, – ответил он, – это Бог или Логос, а начало страдательное, над которым свершается действие, – это материя, иначе то, что мы познаем через ощущения. Началам противоположны основы – это огонь, воздух, вода и земля. Все тела состоят из соединения этих четырех основ. Все они принадлежат к материи и пронизаны божественной огнедышащей пневмой, или иначе одухотворяющим дыханием. Разница между ними в том, что начала по своей сути неизменны, основы вполне видоизменяемы, из них возникают тела.
– Хорошо, – с прежним пристально-угрожающим видом предупредил Ларций. – Я запомню, что сегодня, в пятый день майских календ, ты заявил, что тела возникают из основ. Я обязательно проверю, верно ли ты излагаешь учение стоиков, раб. И берегись, если ошибся. Тебя выдерут, как нашкодившего кота.
– Я сказал правильно, господин, – перепугался мальчишка. – Так меня учил отец.
– Вот я и говорю, посмотрим…
Эвтерм оказался прав. Ритор в школе, где молодой Лонг обучался красноречию, очень удивился словам молодого римского невежи, который сумел-таки выучить урок и разобраться в учении Зенона. Этот ответ спас Ларция от розог, на которые