ка.
– Мне не все равно, – фыркнула я, попутно открывая дверь, – Просто это не такой уж и великий праздник. Обычная линейка. Не выпускной.
– Тогда улыбнись, иначе я тебя ударю.
Я повернулась к ней и показала свою улыбку на шестьдесят три тысячи. Именно столько стоили мои брекеты, которые делали меня страшную еще уродливей.
– Так-то лучше, – улыбнулась она в ответ, – А теперь иди к ребятам и сделай вид, что тебе приятно их общество.
– Но зачем? И так неплохо было, – закатила глаза я.
– Пошла и притворилась, – пригрозила она.
– Все-все, – я выставила руки вперед, обороняясь, – Ты мне будешь должна за это, – пятилась я назад.
– Пицца? – игриво спросила она.
– Пицца, – улыбнулась я.
Я спустилась вниз по школьной лестнице и направилась к общей толпе, где ничего неподозревающие первоклассники думали, что в школе их ждут лучшие годы жизни. Ха, наивные!
Я жила в маленьком поселке России и новички для нас – редкость. Однако в этом году в нашей школе, а точнее в нашем классе появилось целых три новичка!
Я видела их мельком на репетициях в честь линейки, когда мы все собирались, чтобы поставить танец на первое сентября.
Они выглядели весьма интересно.
Начнем, пожалуй, с Пелагеи.
Во-первых, довольно редкое имя, а во-вторых, ее волосы. Они были очень длинными и светлыми. Парни между собой звали ее Рапунцель, что бесило ее.
Она была спокойной и ничем себя не выдавала (если не считать очень толстой косы до бедер), но за последние две недели я убедилась в том, она настоящий мегамозг.
У нее была фотографическая память и она – гений. Ты мог спросить что угодно, и она тут же отвечала.
Не сомневаюсь, что эта девушка даже не знает, как выглядит цифра четыре в дневнике.
Следующий персонаж – Миша.
Он был простым парнем без всякого лишнего хвастовства и напыщенности. Насколько я успела узнать от болтливой Пелагеи – он мастер на все руки.
Они вместе отдыхали в лагере, или что-то типа этого, вот оттуда она и знает все способности этого парня.
Миша мне нравился тем, что охотно общался со всеми, невзирая на внешность или заморочки характера. Когда-нибудь это его погубит…
И, наконец, моя любимица – Варя.
Господи, как же она мне нравилась. Она была высокой брюнеткой с шикарной фигурой и острым языком. Ты ей слово – она в ответ два.
А ее манера говорить… В каждом предложении она совмещала элементы стёба и скрытую иронию. Эх, мне бы ее данные…
От моих раздумий меня отвлек парень. Мой одноклассник и человек, который был мне не совсем приятен.
– Привет, – улыбнулся он мне.
– Привет, – холодно ответила я.
– Ну, давно не общались, – переступил он с одной ноги на другую, – Как ты?
– Лучше всех. Извини, мне пора, – поспешила отделаться от него я.
– Куда? – спросил он. Господи, да какая, к черту, тебе разница?
– На линейку. Там все ждут.
– Элин, ты же в курсе, что ты уже здесь, – он приподнял брови.
Я огляделась вокруг и поняла, что даже не заметила, как машинально прошла три этажа вниз и встала в нашу классную толпу.
– Я имела в виду, что… – Аргумент. Мне нужен аргумент.
– Оу, привет! – сзади меня послышался радостный голос Пелагеи. Спасибо, Господи!
– Привет, – ответила ей я, мысленно надеясь, что парень уйдет.
– Как настроение? – все также жизнерадостно продолжала девушка. Она была одета в простой фартук темно-коричневого цвета, как и подобает одиннадцатикласснице.
Сзади нее стояла Варя, которая закатила глаза и сделала вид, будто натягивает на шею удавку.
Я рассмеялась, а Пелагея повернулась.
– Хэй, – пихнула она Варвару.
Я даже представить себе не могла, что настолько разные люди, как Пелагея и Варя, могут быть лучшими подругами.
Они же ведь совершенно не похожи.
Одна – болтливая, умная и отзывчивая, вторая – мастер посылать вас к черту.
Ну, как говорится, противоположности притягивают. Хотя, я не могла до сих пор понять, как они за такой короткий срок умудрились сдружиться…
– А что? – удивилась Варя, – Если здесь не будут давать виски, то не вижу причины этой Вселенской радости, – подняла она бровь.
– Откуда у нас виски? – пожала плечами я, – Тут приличное вино найти – целый подвиг.
– Господь, я попала в ад, – простонала брюнетка и приложила руку к лицу.
– В раю алкоголь тоже под запретом, – парировала Пелагея, натянув самодовольную улыбку.
В кой-то веке ей удалось съязвить.
– Вечно ты портишь