украшений до посуды. «У русских так много золота, что они делают из него даже купола церквей и кресты на них!» – убеждали императора «знатоки» российских особенностей. Как ни странно, умный корсиканец, талантливый математик, баллистик, дипломат и полководец принял эти сведения «один к одному». И его стремление во что бы то ни стало захватить Москву, наряду с военно-политическими соображениями, было продиктовано и мечтой поживиться «скифским золотом», которого, по словам консультантов, в подвалах Кремля видимо-невидимо…
Конечно, никакого скифского золота Наполеон в России не найдёт. Его прославленные мародёры – от солдата до маршала – и без того награбят столько всякого добра, что перегруженные повозки с ним серьёзно замедлят осеннее отступление. Но в начале кампании, с боями продвигаясь от Немана к Смоленску, а затем к Москве, они об этом ещё не знали. Им и в голову не могло прийти, что армия Наполеона, не знавшая поражений, вынуждена будет спасаться бегством, отбиваясь не только от гусарских сабель и казачьих пик, но даже от крестьянских вил и кистеней…
Как проходили военные действия на территории России? Есть вроде бы общеизвестные факты: военный министр М.Б. Барклай де Толли отступал от самой границы, а когда его сменил генерал-фельдмаршал М.И. Кутузов, русская армия вступила в сражение при Бородине. Но подробное изучение документов той войны приводит военных историков к другим выводам. Барклай и Кутузов хорошо знали методы Наполеона. В любой кампании ему было нужно генеральное сражение – и здесь его военный талант не знал себе равных. Подготовка к сражению воодушевляла организатора массового истребления людей, мобилизуя его мощные интеллектуальные ресурсы. Во всех кампаниях победу Наполеону приносила именно такая тактика.
Вполне естественно, что не в интересах Барклая было принимать правила ведения войны, навязываемые противником. Его план состоял в том, чтобы вести свою игру: медленно отступать, ведя арьергардные бои, и увлекать вражеское войско в глубь страны. Как видим, Барклай де Толли, потомок шотландских аристократов на русской службе, применял тактику, подобную той, какой искусно владели скифы и другие воины-кочевники. Скифы при нападении на них считали себя вправе применять в качестве оружия не только мечи, копья и стрелы, но также природный ландшафт и климатические условия территории. Тактика их так и называлась в военных кругах – «скифская война».
Кутузов придерживался такой же позиции, но – хитроумный стратег – не высказывал её столь прямо и откровенно. Была и разница в подходах к стратегии. Барклай все расчёты строил на том, что Наполеон, непомерно растянув линию сообщений в непривычных российских пространствах, ослабит и погубит себя. Понимал необходимость «скифской войны» и русский император Александр I. Он говорил, что если на стороне врага преимущество военного гения и огромное превосходство живой силы, то на стороне России – время и пространство. Согласно плану Барклая, русские войска,