не обращал на него внимания. Алберда увидел тонущего старика, нырнул со своей лодки и поплыл к нему. Подхватив старика, он потащил его к берегу. Когда до него оставалось несколько шагов, что-то тяжелое ударило его по голове. То была чья-то брошенная лодка. Удар был настолько силен, что парень потерял сознание. Но, охваченные страхом, люди не пытались ему помочь. И только девушка, оставив свои бадьи, бросилась на помощь. Алдерда был здоровым парнем, и девушка не могла его поднять. Она со слезами на глазах просила проносившихся мимо рыбаков, чтобы они помогли вытащить его на берег. Но все, как от чумы, отворачивались от нее. Тогда, собрав последние силы, она выволокла его на берег. Прислонив ухо к груди парня, услышала, как бьется его сердце. Оторвав от подола лоскут, девушка сорвала несколько широких листьев травы и, приложив к ране, обвязала голову.
Алберда вскоре очнулся. Первые его слова были:
– Где я?
– На берегу! – услышал он ласковый голосок.
Парень застонал, пытаясь подняться.
– Лежи, лежи, – успокоила его девушка.
Когда он отлежался и у него появились силы, она помогла ему дойти до дома, за что получила удар плетью по спине. Старый лекарь постарался, и парень быстро встал на ноги. И опять пошел на рыбалку. Лекарь только усмехнулся ему вслед.
В Сарае в это время назревала другая драма. После решения хана бояре и княжич находились в московских хоромах в каком-то оцепенении и ожидании ответа из Москвы. Время в ожидании всегда идет медленно, и им казалось, что сроки получения ответа уже подошли. Но… увы. От твоего желания бег времени не ускоряется. И они стали ломать головы: что же в такой ситуации предпринять. Но ничего путного придумать не могли.
Однажды Кошка сообщил, что представители всех княжеств, которые находятся в Орде, поддерживают связь друг с другом, но чураются посланцев Москвы. На молодого Василия это подействовало. Его душа хотела общения. За долгое время свои бояре уже надоели. Все было пересказано вдоль и поперек, да и Сарай изучен. И Василий заметно захандрил. За одним из обедов Квашня, как бы между прочим, изрек, что по воскресеньям за базарной площадью собираются кулачные бойцы: русские и татары. Услышав об этом, Василий оживился. Его накопившаяся энергия требовала выхода.
– Я пойду, – заявил он.
– Одного тебя не отпустим, – ответил Кошка.
– Мне нянек не надо, – твердо сказал княжич.
Он представил себе, как на него будет смотреть народ, когда он явится в окружении стражи, и продолжил:
– Я сколько тут ходил, на меня даже ни одна собака не поглядела.
– Это хорошо, – с улыбкой заметил Квашня, – а то ведь могла и укусить!
Все рассмеялись. На этом инцидент был исчерпан, и Кошке пришлось согласиться. А зря. Не знал Кошка, что тверской князь Михаил, узнав, что Василий обскакал его насчет ярлыка на великое княжение, с досады скрипнув зубами, бросил:
– Неплохо бы проучить этого мальчишку.
Но его сын, Александр, уловил их, приняв за чистую монету.