не жуй, – добавляет он, и весь вагон хохочет.
Я заливаюсь краской, но не собираюсь реагировать. Фактически инцидент исчерпан.
Следующие пятнадцать минут я сурово смотрю прямо перед собой, замуровавшись в своем маленьком замкнутом мирке. На Ватерлоо-Ист все мы вываливаемся из поезда, и я с облегчением вдыхаю холодный дымный воздух. Быстрым шагом направляюсь к метро, выбрав Джубили-Дистрикт. В дверях я присоединяюсь к толпе и, бросив взгляд на часы, тяжело вздыхаю. Я добираюсь уже сорок пять минут, но до места назначения еще далеко.
Когда кто-то наступает мне на ногу острым каблуком, передо мной вдруг возникает картинка из прошлого. Я вижу, как папа открывает дверь нашей кухни, выходит во двор, широко раскидывает руки, словно обнимая поля и бескрайнее небо, и говорит: «Самое быстрое сообщение в мире, дорогая. Да, самое быстрое сообщение в мире». Когда я была маленькой, то не знала, что он имеет в виду, но теперь…
– Проходите! Вы будете проходить вперед? – Мужчина у меня за спиной орет так оглушительно, что я вздрагиваю.
Состав прибыл, и, как обычно, начинается борьба между теми, кто внутри вагона, и теми, кто снаружи. Первые полагают, что он полностью забит, а последние прикидывают опытным взглядом, что в вагон легко могут войти еще человек двадцать.
Наконец я влезаю в вагон, а потом с боем выхожу у Вестминстер. Там жду поезда линии Дистрикт и медленно тащусь в нем до Тэрнхем-Грин.
Выйдя из метро, я смотрю на часы и пускаюсь бегом. Черт возьми! У меня меньше десяти минут.
Наш офис – большое светлое здание под названием Филлимор-Хаус. Ближе к цели перехожу на шаг, но сердце все еще бешено колотится. Я натерла мозоль на левой пятке, но главное – я это сделала! Я пришла вовремя. Как по волшебству, лифт ждет, и я вхожу в него, пытаясь пригладить волосы. Они растрепались, когда я неслась как сумасшедшая по Чизвик-Хай-Роуд. В целом на дорогу ушло час двадцать минут. А могло быть хуже…
– Подождите!
При звуках этого властного голоса я холодею. Через вестибюль шагает знакомая фигура. Длинные ноги, сапоги на высоком каблуке, байкерская курточка и короткая оранжевая юбка. И сразу же одежда на всех остальных в лифте становится старой и убогой. Особенно моя черная юбка-джерси за 8,99 фунтов.
У нее изумительные брови. Некоторым людям от рождения даны изумительные брови, и она одна из них.
– Кошмарная дорога, – говорит она, входя в лифт. У нее хрипловатый поставленный голос, в котором звучит медь. С таким голосом не тратят время на пустяки. Она тыкает наманикюренным пальчиком в кнопку с номером этажа, и мы начинаем подъем. – На перекрестке Чизвик-лейн красный горел целую вечность. У меня ушло двадцать пять минут на то, чтобы добраться сюда из дома. Двадцать пять минут!
У нее взгляд орла, который собирается спикировать на жертву, и до меня доходит, что она ждет ответа.
– О, – произношу я слабым голосом. – Вам не повезло.
Двери лифта открываются, и она выходит. Я следую за ней, созерцая ее идеальную прическу и вдыхая аромат духов (сделанных для нее по заказу в фирме «Анник Гуталь» в Париже, где она