и, похоже, мало чему научилась.
– Значит, ты не считаешь меня секси? – спрашивает он.
Ой-ой.
– Э-э-э, ну не то чтобы я так не считаю… Я думаю, ты… ну, симпатичный? Да, пожалуй. Ты не страшный. В смысле…
– Да я просто дразню тебя, чудила. Пойдем уже? – Он улыбается. Чудила. Уже придумал мне ласковое прозвище! Смайлик с сердечками в глазах, смайлик с сердечками в глазах.
Это не сон? Второй день в школе, и меня уже провожает домой парень. Может, не такая я и неудачница. Готова поклясться, что эту тупую Иветт Ампаро сегодня никто домой не провожал.
По дороге мы очень мило беседуем, он со своим сексуальным иностранным акцентом, а я – со своим кривым венесуэльским. Мы говорим об очень серьезных вещах, вроде последнего выпуска танцевального шоу и Красной свадьбы в «Игре престолов». Несомненно, Алексей понимает меня. Он спрашивает о моих надеждах и мечтах, и я рассказываю ему, что хочу стать известной актрисой, но стоит мне представить себя на прослушивании перед продюсерами, как у меня тут же начинаются панические атаки. Я спрашиваю о его надеждах и мечтах, и он рассказывает мне, что хочет стать моделью или профессиональным серфером, хотя, может, и актером тоже, но если и это не выгорит, то тогда, наверное, врачом.
Все идеально, кроме одного: мне ужасно хочется писать. Ну вот зачем на шестом уроке мне понадобилось выпить целый литр колы? Потребность в кофеине обходится дорого, поняла, усвоила. «Еще десять минут, и я дома, всего лишь десять минут. Ты сможешь, Леле, вы уже почти пришли», – пытаюсь внушить себе я, но мой мочевой пузырь растягивается, как наполненный водой шарик. Алексей рассказывает мне, как сильно он скучает по Бельгии и как сомневается, что сможет еще когда-нибудь туда вернуться. Но я могу думать лишь о том, как добраться до туалета, и поэтому лишь киваю головой и мычу, как слабоумная. Он, наверное, решит, что я совершенная тупица. Или стерва. Я продолжаю улыбаться и хлопаю ресницами, как советовали в той статье в «Космо», но, по-моему, от этого только больше выгляжу чокнутой. Чокнутой и страдающей. Ни капельки сексуальности.
Потеплело, что ли? Да, точно. Облака развеялись, и теперь мы жаримся на солнце. Под лифчиком собираются бисеринки пота – как бы грудь не утонула.
– Ух ты, а сегодня жарко, – говорит Алексей.
– Правда? Хотя да, наверное. – Я небрежно пожимаю плечами, хотя внутри просто помираю. И тут этот бельгиец (потому что он дьявол, которому хочется замучить меня) берет и стягивает с себя футболку. Это бесчеловечно по двум причинам: во-первых, я вот-вот умру от теплового удара и ничего не могу с этим поделать, а во-вторых, у него бесподобно рельефные мышцы пресса, прямо как у статуи. Бронзовой, великолепной, прекрасной статуи, и я стараюсь не смотреть на них, боясь ослепнуть. Но, будто этого мало, Алексей хлопает меня по плечу и говорит: «Мне нужно отлить, сейчас вернусь», а затем ленивой походкой огибает рядом стоящее дерево и облегчает свою нужду.
Во-первых, это невежливо. Он не в курсе, что рядом приличная девушка? А во-вторых, это нечестно! Вот серьезно, мой мочевой пузырь того и гляди лопнет,