Капелла Скровеньи в Падуе. Интерьер. Вид на алтарь. Цикл фресок Джотто ди Бондоне
Ченни ди Пеппо с замирающим сердцем вошел в храм Святого Иоанна Крестителя: здесь работали византийские мастера. Из кусочков разноцветного стекла создавали они картины величественные – сцены из жизни Иоанна Предтечи.
«Явился Иоанн, крестя в пустыне… И проповедовал, говоря: идет за мною сильнейший меня…», – вспомнил Ченни строки из Евангелия. Он присел на деревянную перекладину лесов, открыл тетрадку, которую всегда носил с собой, и стал рисовать. Да так увлекся, что не заметил, как в храм вошел его отец.
– Вот ты где! – закричал синьор ди Пеппо. – Немедленно возвращайся в класс!
– Не пойду! – заупрямился мальчик.
Услышав шум, один из мастеров, по прозвищу Аполлоний – грек, прервал свою работу, спустился с лесов и подошел к спорящим.
– Простите, синьор ди Пеппо, что вмешиваюсь, – произнес он, – но ваш сын приходит сюда каждый день.
– Убегает из школы!
– Похоже, это не простое любопытство, – предположил художник.
– Вместо того, чтобы слушать учителя, все время малюет в этой тетрадке!
– Позволишь мне взглянуть, Ченни? – спросил Аполлоний.
Мальчик протянул ему тетрадь.
– Это кто? – спросил художник.
– Брат Бонавентура из Санта Кроче, – ответил Ченни.
– Его учитель, – уточнил синьор ди Пеппо.
– А почему на руках у него птицы?
– Он рассказывал тогда о чудесах Святого Франциска, «Как в одно весеннее утро недалеко от Каннары святой Франциск и его спутник увидали множество птиц, которые весело щебетали на цветущих ветвях. Таинственная сила приблизила к ним Франциска, и тотчас птицы взлетели кругом него и уселись ему на плечи, на голову и на руки. Изумленному спутнику Франциска показалось, что перед ним не явь, а сон. А Франциск велел своим певчим друзьям умолкнуть, после чего начал проповедь, увещевая птиц всегда восхвалять Господа, питающего и одевающего их с неизреченной любовью. Под конец он осенил их крестным знамением и отпустил летать и петь.» Так рассказывал брат Бонавентура, а я слушал и рисовал его, будто это он Франциск, – пояснил Ченни.
– И он не рассердился, когда увидел твой рисунок? – спросил Аполлоний.
– Нет, он сказал, что у меня талант и посоветовал прийти к вам!
– Твой наставник прав, – согласился Аполлоний.
– Вздор! – возмутился синьор ди Пеппо, – все это вздор, он должен выучиться и стать нотариусом, как и я!
– Создавать образы Спасителя и святых – занятие богоугодное! – возразил грек.
– Евангелист Лука был художником! – подхватил Ченни.
– Ну, не знаю, – растерянно произнес мессер де Пеппо, – не знаю что и делать!
– Пусть Ченни идет ко мне в ученики! – предложил Аполлоний.
– По мне, куда благороднее составлять договоры и жить в красивом доме, а не лазить по стенам в перепачканной одежде, – проворчал синьор ди Пеппо.
– А по мне, так нет на свете ничего лучшего! – воскликнул сын.
– Вижу, тебя не переупрямить! Хочешь быть мастеровым, пожалуйста, только после не жалуйся и помощи от меня не жди!
– Никогда, отец, вы не услышите от меня слов упрека!
– Приходи завтра утром в нашу мастерскую, – сказал Аполлоний.
– Вы научите меня делать мозаику?
– Для начала научишься копировать образцы! – уточнил грек.
На следующий день Ченни пришел в мастерскую, в руках он держал заветную тетрадь.
Однако Аполлоний посоветовал ему избавиться от нее:
– Все, что ты рисовал до сих пор с натуры, тебе не пригодится, – пояснил он.
– Почему же?
– Потому что икона – священный образ, и создается по строгим правилам – канонам.
– А тот, кто создал самый первый образ, тоже придерживался правил? – уточнил мальчик.
– Первый образ был нерукотворным!
– Как же это может быть? – удивился Ченни.
– Может!
– Расскажи, Антоний! Расскажи!
– Ладно, – согласился мастер, – слушай!
Было это давным-давно, при жизни Спасителя нашего. В далеком городе Эдессе заболел проказой царь Авгарь. Предчувствуя мучительную смерть, отправил он своего слугу Ханнана к Иисусу за помощью. Ханнан застал Спасителя окруженным густой толпой и никак не мог пробиться к нему. Он, было, совсем отчаялся и подумал, что придется возвращаться к царю с пустыми руками. Но как только мысль эта пришла ему в голову, Спаситель, которому открыты были все помыслы людей, попросил умыться. Тут же подали ему воды и белый плат – убрус. Иисус умылся, взял убрус, прикоснулся им к своему лицу, а потом передал его Ханнану и сказал:
– Отвези это своему царю!
Когда изумленный Ханнан развернул плат,