находился в нескольких улицах, он был небольшим, но уютным. Во всяком случае, родители имели отдельную комнату. Дверь выходила прямо на тротуар, и Эмма с улыбкой вспоминала, как проводила там время со своими друзьями, рисуя мелом цифры для игры в классики на тротуарной плитке.
Война все изменила. Сначала они ничего не почувствовали, на детей никак не повлияло далекое противостояние, однако постепенно начались воздушные атаки на Лондон, и вскоре, казалось, бомбили повсюду и постоянно. Большинство друзей Эммы эвакуировали за город, но несколько осталось, и среди них была ее закадычная подруга Лоррейн.
Как-то утром они, вернувшись из бомбоубежища, увидели: дом ее подруги сравнялся с землей, а их – настолько поврежден, что и заходить опасно. Все, что сохранилось целым, – это лестница у стены, однако ступеньки теперь вели в открытое небо. Подруги стояли и смотрели, разинув рты, слишком шокированные, чтобы заплакать.
Это была последняя встреча Эммы с подругой, все члены семьи Лоррейн переехали к бабушке с дедушкой в другой район. «В отличие от нас», – думала Эмма. Родители ее мамы умерли, а папины жили в крохотной однокомнатной квартире, такая себе скромная пожилая пара, с которой они очень редко виделись. Была еще тетя, но ее семья уехала из Лондона в самом начале войны. Эмма хорошо помнила муки своей матери в тот момент, когда оказалось, что их некому приютить. Все их имущество уничтожила бомбежка, да и жилье найти было очень сложно. Вот почему, получив предложение занять эту квартиру на чердаке и не имея другого выбора, мать согласилась.
По-прежнему ощущая дискомфорт, Эмма ерзала на матрасе. Некоторые люди наживались на войне, к таковым относился их домовладелец. Он не прогадал, купив недвижимость в момент падения ее цены, и многого не потерял бы, если бы что-то произошло. Этот дом, подобно остальным по всей улице, изначально разделили на две квартиры, но хозяин с целью наживы изощрился и впихнул на чердак как можно больше семей.
Она знала, мама не хотела там задерживаться надолго, планируя переехать, как только подвернется вариант получше, однако война закончилась и после демобилизации отца им перестали платить пособие. Если бы он вернулся тем же человеком, все было бы хорошо, но он начал много пить, терял работу за работой, им не всегда удавалось оплатить аренду, так что мечта матери о лучшем жилье осталась несбывшейся.
В животе у Эммы снова заурчало. Да уж, они чувствовали себя лучше, когда отца не было рядом. По крайней мере, пособие выплачивалось регулярно, а теперь…
Прозвучал особо громкий стон, знакомый Эмме. Выдохнув с облегчением, она поняла, что ее отец закончил. Она снова дернула на себя одеяло, прижалась к сестре, пытаясь согреться, и, зная, что теперь мать в безопасности, наконец уснула.
Эмма проснулась раньше всех. Как можно тише отползла от матраса, но, стоило сестрам перестать греть ее, зубы девушки начали отбивать дрожь. Господи, как же холодно! Эмма подошла к лестнице, спустилась в комнату ниже, а затем, подпалив свечу, прикрыла огонь и поспешила на первый этаж. В доме был лишь один туалет, которым пользовались