естным и псам (совершалася Зевсова[5] воля), —
С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою
Пастырь народов Атрид[6] и герой Ахиллес благородный.
Кто ж от богов бессмертных подвиг их к враждебному спору?
Язву на воинство злую навел; погибали народы
В казнь, что Атрид обесчестил жреца непорочного Хриса[9].
Старец, он приходил к кораблям быстролетным ахейским
Пленную дочь искупить и, принесши бесчисленный выкуп
И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов[10]
Красный венец[11], умолял убедительно всех он ахеян,
Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской:
“Чада Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы!
О! да помогут вам боги, имущие домы в Олимпе[12],
Град Приамов[13] разрушить и счастливо в дом возвратиться;
Вы ж свободите мне милую дочь и выкуп примите,
Чествуя Зевсова сына, далеко разящего Феба”.
Все изъявили согласие криком всеобщим[14] ахейцы
Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп;
Только царя Агамемнона[15] было то не любо сердцу;
Гордо жреца отослал и прирек ему грозное слово:
“Старец, чтоб я никогда тебя не видал пред судами!
Здесь и теперь ты не медли и впредь не дерзай показаться!
Или тебя не избавит ни скиптр, ни венец Аполлона.
Деве свободы не дам я; она обветшает в неволе,
В Аргосе[16], в нашем дому, от тебя, от отчизны далече —
Ткальный стан обходя или ложе со мной разделяя.
Прочь удались и меня ты не гневай, да здрав возвратишься!”
Рек он; и старец трепещет и, слову царя покоряся,
Идет, безмолвный, по брегу немолчношумящей пучины.
Там, от судов удалившися, старец взмолился печальный
Фебу царю, лепокудрыя Леты могущему сыну:
“Бог сребролукий, внемли мне: о ты, что, хранящий, обходишь
Хрису, священную Киллу[17] и мощно царишь в Тенедосе[18],
Сминфей[19]! если когда я храм твой священный украсил,
Если когда пред тобой возжигал я тучные бедра
Коз и тельцов, – услышь и исполни одно мне желанье:
Так вопиял он, моляся; и внял Аполлон сребролукий:
Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом,
Лук за плечами неся и колчан, отовсюду закрытый;
Громко крылатые стрелы, биясь за плечами, звучали
В шествии гневного бога: он шествовал, ночи подобный.
Сев наконец пред судами, пернатую быструю мечет;
Звон поразительный издал серебряный лук стреловержца.
В самом начале на месков[22] напал он и псов празднобродных;
После постиг и народ, смертоносными прыща стрелами;
Частые трупов костры[23] непрестанно пылали по стану.
Девять дней на воинство божие стрелы летали;
В день же десятый Пелид на собрание созвал ахеян.
В мысли ему то вложила богиня державная Гера[24]:
Скорбью терзалась она, погибающих видя ахеян.
Быстро сходился народ, и когда воедино собрался,
Первый, на сонме восстав, говорил Ахиллес быстроногий:
“Должно, Атрид, нам, как вижу, обратно исплававши море,
В домы свои возвратиться, когда лишь от смерти спасемся.
Вдруг и война, и погибельный мор истребляет ахеян.
Но испытаем, Атрид, и вопросим жреца, иль пророка,
Или гадателя снов (и сны от Зевеса бывают):
Пусть нам поведают, чем раздражен Аполлон небожитель?